Непобедимый. Жизнь и сражения Александра Суворова - [74]

Но и там генерал наш надолго не зажился и уже в феврале покинул его и отправился назад в Ундол[540]. Большую часть года проводит он то здесь, то отъезжает в свое суздальское поместье Кистошь. Везде он деятельный и зоркий хозяин, но деятельность по поместью не может исчерпать всей энергии его. Дух его томится без большого дела, он напоминает о себе Потемкину и, наконец, глухой ноябрьской порой 1785 г. перебирается в Санкт-Петербург. Приняли его здесь милостиво: 16 ноября он приглашен к императорскому столу в Зимний дворец, а через десять дней участвует в ежегодном торжестве по случаю дня Святого великомученика и победоносца Георгия как кавалер ордена 2-й степени. Он сидит за одним столом с Потемкиным, Н. В. Репниным и другими находившимися в тот день в столице генералами и штаб-офицерами, которых Екатерина II отметила георгиевским орденом за их военные дарования и мужество в бою. Сама императрица как учредительница ордена в парадном платье с оранжево-черной орденскою лентой через плечо и золотою ромбовидной звездой Св. Георгия на груди председательствовала за обеденным столом. Быть на таком обеде – высокая честь, и самолюбие Суворова наконец-то было успокоено.

Новый, 1786-й, год он встретил в столице, где обосновался всерьез. С апреля его пять раз приглашали к высочайшему столу в Царском Селе и в Зимнем дворце. Еще 21 ноября 1785 г. указом Военной коллегии, то есть самого князя Потемкина-Таврического, генерал-поручик и кавалер Суворов был переведен в Санкт-Петербургскую дивизию под команду генерал-фельдмаршала графа К. Г. Разумовского. О роде его службы в столице сведениями мы не обладаем. Наступившая осень приносит нашему герою долгожданную, но оттого и приятную перемену: именным высочайшим указом 22 сентября 1786 г. по старшинству Суворов пожалован в генерал-аншефы, то есть он стал «полным» генералом. А в конце октября Потемкин отправился на юг. Вот уже год, как государыня подписала рескрипт, назначавший его там главнокомандующим войсками. Эта мера была принята загодя, если Османская империя решится на войну с Россией. И вот теперь обстановка была такова, что Потемкин поспешил к войскам. И кого же из генерал-аншефов взял он с собой? Конечно, Суворова. Как видно, предстояли большие дела – и настроение улучшилось, страхи и сомнения оставили его. Кибитка катилась себе по подсохшим после осенней распутицы бесконечным верстам российских дорог. Семейные обиды и хозяйственные дрязги последних трех лет остались далеко позади, впереди же ждало интересное и сложное предприятие. Вот и слава Богу, вот и хорошо. Только жаль было оставленную учиться в Смольном монастыре дочь Наташу, любимую Суворочку.

По прибытии к Екатеринославской армии в конце 1786 г. состоит он при 3-й дивизии[541], а 24 марта 1787 г. «князем Потемкиным препоручена в команду Суворову часть войск, к границе польской назначенная»[542]. Если вспомнить, что в те времена весь правый берег Днепра, кроме округа Киева, был польским (и Житомир, и Белая Церковь, и Корсунь, и Умань), то становится ясно, что речь идет о левом береге нижнего Днепра, о Кременчуге, который тогда являлся административным центром потемкинской Новороссии, здесь и группировалась значительная часть войск Екатеринославской армии. Именно здесь должен был в мае 1787 г. по Днепру пролегать путь императрицы из Киева, где находилась она с 29 января по 22 апреля, далее на юг, в края полуденные, в «пламенную Тавриду». Тут-то и было место службы Суворова: он должен был подготовить и в наилучшем виде представить государыне войска, предназначенные в случае войны сразиться с турками и победить.

Сам полководец об этом времени вспоминал, что

«во время высочайшего ее Императорского Величества в 1787 году путешествия в полуденные края находился в Киеве, при ее присутствии, и, как их императорские величества[543] изволили следовать в Таврическую область, я сформировал лагерь между Херсона и Кременчуга, возле 120 верст от оного, при Блакитной…» [544]

Итак, сам он положительно пишет, что был при государыне в Киеве, другие свидетельства указывают, что полководец был и при встрече императрицы в Кременчуге[545], где пробыла она с 30 апреля по 3 мая. Здесь Екатерина II провела смотр кавалерии и пехоты. Ей представлялось любимое детище Потемкина: легкоконные полки – Сумской, Ахтырский, Изюмский, Харьковский, Павлоградский, Мариупольский. Через десять лет предстояло им под теми же именами стать полками гусарскими и обессмертить имя свое в войне с Наполеоном, равно как и во всех последующих, вплоть до Первой мировой. Тогда же увидела императрица полки, в наименовании которых сочеталось имя ее со славой: батальон Екатеринославский гренадерский, Екатеринославский кирасирский, Бугский егерный корпус, которым командовал генерал-майор М. И. Голенищев-Кутузов. Государыня была довольна, доволен был и Потемкин, а значит и Суворов.

После этого смотра поспешил он в лагерь при Блакитной, чтобы здесь встречать императрицу среди вверенных ему войск. О появлении его сохранился рассказ капрала Смоленского драгунского полка С. О. Попадичева: