Непобедимый. Жизнь и сражения Александра Суворова - [101]

.

Войска перешли реку Берлад, но под Никорештами через Серет австрийских понтонов не оказалось из-за разлития реки. Погода резко изменилась, пошел ливень, началась буря, отчего разлив резко увеличился, войска были удержаны образовавшимся болотом. Пришлось потратить 12 часов на прокладку гати, после чего русские части перешли Серет и близ Фокшан при речке Милкове в 10 утра 10 сентября соединились с австрийцами. Суворов отправился вперед и лично провел рекогносцировку[825]:

«Прямо итти через речку Рымну по крутизне ее берегов и в виду неприятельского лагеря было неудобно, надлежало переправляться через ее ниже сего пункта. Я предводил правую колонну и к ней прибавлено от принца Кобурга два дивизиона кейзер и Баркова гусар <…> левая колонна была под предводительством принца Кобурга еще ниже меня. В сем порядке того ж 10-го числа, на закате солнца, выступили мы в поход, переходили Мильков вброд и по портативам[826]. Ночь была приятная, небо украшено звездами, шли в великой тихости» [827].

В высоком берегу Рымны была прорыта удобная переправа, и войска перешли речку вброд двумя частями: пехота вправо, кавалерия влево. Переправу закончили на рассвете.

Тотчас же Суворов развернул свои части ордером-баталии фронтом на юг: пехота построилась в две линии, каждая из трех каре, захождением в интервалах, в 3-й линии – карабинеры, в 4-й – казаки и арнауты. Австрийцы, составлявшие левое крыло соединенных войск, еще были на подходе, как и предполагала диспозиция Суворова, отданная накануне сражения. По завершении построения он повел русские каре на лагерь неприятеля у деревни Тырго-Кукули согласно все той же диспозиции. Там на выгодных высотах стояло 12 000 турок двухбунчужного паши Гаджи-Сойтари, того самого, что вместе с сераскиром бежал 20 июля с поля сражения при Путне.

Марш наших частей шел густым бурьяном и кукурузными полями, вскоре начались перестрелки с турецкими патрулями, потом с обеих сторон заговорили пушки. Наша 1-я линия стала наступать на турецкую батарею, но неожиданно перед ней дефиле[828] надолго задержало русскую пехоту[829]. Наконец, соблюдая порядок, она закончила форсирование дефиле. Однако же за это время половина неприятельского войска с большей частью обоза «взяла бег по дороге к местечку Рымнику…»[830] Оставшаяся турецкая конница и пехота ударили «на каре правого фланга 1-й линии 2-го и 3-го гранодерских баталионов команды подполковника Хастатова[831] и его утеснили. Храбрый отпор оного и крестные огни егерского в центре карея команды подполковника Рарога[832], паче картечами, как из ружей и штыками чрез полчаса турков опровергли с великим уроном» [833]. Тут же бригадир С. Т. Бурнашов, взяв из 3-й линии эскадроны Рязанского и Стародубовского карабинерных полков, совместно с дивизионом австрийских гусар майора Матешовского врубился в потрясенных турок. Суворов об этом писал так:

«Примечания достойно: вахмистр Канатов Рязанского полку с своим взводом оторвал целый байрак[834] в 40 человеках, весь изрубил, сам взял первое знамя…»[835]

Меж тем, гоня и рубя неприятеля, легкая конница ворвалась в турецкий лагерь и, разорив его, вместе с карабинерами возвратилась к пехотным каре. Донские полки Ивана и Григория Грековых вместе с арнаутами перекололи своими пиками множество противников. Уцелевшие рассыпались по полям, лежавшим за Тырго-Кукули лесом, были среди них и те, кто бежал с поля сражения при Фокшанах. Теперь, перемешавшись, все вместе стремились они спастись за речкой Рымник. «Я велел ей дать золотой мост, дирекция моя была важнее сего…»[836] – отметил в реляции полководец, указывая этим на то, что предпочел выпустить из рук часть вражеского войска, нежели нарушить диспозицию. Хороший пример для начальников, имеющих слабость отвлекаться от главной цели операции на второстепенные предметы.

Что же австрийцы?

«Принц Кобург имел путь подалее, выстроил его кареи и линии, перешед Рымну на ее берегу нечто позже меня, отчего после вышел род исходящего прямоугольника с интервалом. Сей нечаянной ордер по ситуации нам после весьма к победе был благопоспешен…»[837]

Действительно, при таком расположении австрийские полки отвлекли на себя внимание великого визиря, и он двинул на них большие массы своих войск, а Суворов на какое-то время оказался вне поля их зрения и мог выполнять предусмотренный диспозицией фланговый обходной маневр[838]. Натиск турок был страшен:

«Едва принц Кобург построился, как 20 000 турков распростились по его фронту и напали сильно на оба его крыла. Очевидна нам была храбрость сих цесарских войск и непрестанная врубка их кавалерии в неприятеля…»[839]

Между тем из главного неприятельского лагеря у Мартинешти прискакало от 5000 до 6000 кавалерии, и они обрушились на наше левофланговое каре Смоленского пехотного полка полковника И. К. Владычина. Суворов, увидев это, немедленно приказал, чтобы полковник И. К. Шерстнев со своим каре Ростовского пехотного полка, шедшим в той же 2-й линии, выдвинулся вправо под косым углом для ведения перекрестного огня. Результат был великолепен:

«При сильном наступлении неприятель от пальбы и штыков знатно погибал. Полковник Поливинов с Черниговским полком