Неписанный закон - [28]

– Мне так досадно, Лу, что я опоздал, – сказал он.

– Ах, оставьте, – перебила она его насмешливо.

– Если бы вы только знали какого труда мне стоило выбраться из тюрьмы, чтобы поспешить сюда.

Адамс отдал лакею пальто и шляпу и уселся за столиком. Лу молча смотрела на него. Она чувствовала себя сегодня поразительно хорошо в его присутствии и недоумевала почему? Он взглянул на нее, его глаза горели каким то сдержанным, затаенным чувством. На губах была улыбка. Во всем его лице было разлито нечто такое, что невольно наталкивало на мысль, что он создан для более серьезных и важных дум, нежели мысли о ней. На его мужественном лице еще свежи были следы только что пережитого потрясения, того волнения, которое охватило его при мысли о предстоящем ему великом и необычайном деле.

Лу облокотилась на стол, оперлась щекой на руку и внимательно наблюдала за ним, пока он заказывал лакею завтрак. Покончив с этим делом, он окинул ее быстрым взглядом, глаза их встретились. Она улыбнулась ему и спросила:

– Что случилось, Эд? Где вы пропадали так долго!

– Вы ни за что не отгадаете, – ответил он. – Вы помните, Лу, того старика немца, который нашел кошелек вашей матери и принес его назад. Его теперь засадили в тюрьму и предают суду за подделку кредитных билетов.

– Не может быть, Эдгар Адамс! Я не верю вам. Как это могло случиться?

– Как это не странно, но он действительно виновен. Если бы вы видели, Лу, с каким выражением бедняга смотрел на меня и твердил: «я сделал деньги». Так и не добился я от него ничего другого, кроме этой фразы. Послушайте: честный, добрый старик находить кошелек с деньгами, отыскивает его владельца и отдает ему свою находку, причем наотрез отказывается от всякого вознаграждения, а сам тем временем зарабатывает себе на пропитание, фабрикуя фальшивые кредитки. Что вы скажете на это? Уверяю вас, Лу, дело совсем не так просто, как кажется.

В его глазах заискрились веселые огоньки, лицо озарилось улыбкой.

– Вы слыхали когда-нибудь ответ Линкольна Эриксону, развивавшему ему свой проект монитора?

– Нет. Что же он сказал?

– В назначенный день Линкольн принял изобретателя у себя в кабинете. При приеме присутствовало два или три члена кабинета, которых Линкольн пригласил выслушать доклад Эриксона. Посреди комнаты стоял стол, на котором примостился Линкольн, свесив одну ногу. Выслушав доклад, президент попросил своих министров высказать свое мнение относительно него. Последовал целый ряд напыщенных, ничего не значащих речей. Линкольн соскочил со стола, пригладил рукой фалду сюртука и горячо заявил: «я думаю также, как Бриджет, когда она показывала свой чулок, что дело совсем не так уже просто».

Адамс рассмеялся. Лу вопросительно посмотрела на него.

– Неужели вы находите ответ Линкольна таким остроумным, Эд?

– Не в этом суть, Лу. У меня волоса просто дыбом становятся от этого рассказа. Перед нами человек, достигший исключительно высокого положения и все еще сумевший остаться простым и ненапыщенным. Меня трогает человек, а не рассказ.

– Понимаю, – серьезно ответила Лу. Ах, если бы она могла также широко и беспристрастно, как он, смотреть на вещи. Лу часто приходила в ужас от своей неразвитости, не сознание это не сердило ее, а заставляло лишь сильно призадуматься.

Адамс смотрел в окно, но мысли его были где то далеко, и он вряд ли видел высившиеся перед ним здания. Глаза его светились мягким светом. На лице то появлялась, то исчезала неуловимая меланхолическая тень. Мечтательно улыбаясь, он с чувством повторил: «я сделал деньги».

Она нежно посмотрела на него, в настроении обоих царила теперь полная гармония.

– Его зовут Карл Фишер. Год тому назад он переселился на Вашингтон-сквер, до этого он жил на улице Ван Бюрен в Бруклине. Девушку зовут Теклой.

– Я, ведь, знавала их, Эд!

– Давно?

– Должно быт лет шесть – семь тому назад.

– Ну, тогда он не подделывал еще кредиток, он был гравёром. Не понимаю, что могло натолкнуть его на такой путь. Но, клянусь честью, я все разузнаю!

Он выпрямился и свирепо взглянул на Лу.

– Во всяком случае я то тут не причем, – весело ответила она. – Пожалуйста, не вздумайте только обвинить меня в этом.

– Я должен непременно все разузнать.

– Позавтракайте сперва.

– Не хочу. Это дело решительно не дает мне покоя, Лу.

Он отодвинул стул и взглянул на свое пальто и шляпу.

– Вы посидите еще со мной, Эд?

– Мне, собственно говоря, пора.

Густой румянец залил лицо разгневанной девушки. Она с удивлением посмотрела на него.

– Разве вы не пойдете со мной на музыкальное утро?

– Я право не в состоянии. Этот старик не выходить у меня из головы.

– Перестаньте дурить, Эд. Другой раз разузнаете, если вам так уж любопытно. Неужели вы хотите заставить меня умолять вас идти со мной. Очень немило с вашей стороны.

– Тут не одно только любопытство, – сказал он, умоляюще глядя на нее. – Мне придется защищать этого человека.

– Вот как, – насмешливо перебила его Лу. – Вы забыли сообщить мне эту маленькую подробность.

– Я совершенно позабыл, – ответил он. Устремленный на него презрительный, мрачный взгляд чрезвычайно смущал его. – Я сперва не придавал делу особого значения, но теперь я думаю иначе. – Сознание неотложного долга всецело овладело им. Трогательный образ доброго старого Карла все отчетливее вырисовывался перед ним. Он ясно видел его лицо с испуганным, недоумевающим выражением. Какое оно было грустное, задумчивое, покорное. Он все время твердил про себя: «Этот человек невинен и напуган. Он не преступник. Почему его посадили в тюрьму! Он делал фальшивые кредитки. Несомненно тут есть какая то тайна».