Непечатный фольклор - [19]
Вахмистр с вахмистршей, ротмистр с ротмистршей.
Вашему пономарю нашего пономаря не перепономаривать: наш пономарь вашего пономаря перепономарит, перевыпономарит.
Вдвоём всё поймём и пойдём на подъём.
Вёз корабль карамель, наскочил корабль на мель, и матросы две недели карамель на мели ели.
Везёт Сеня Саню с Соней в санках. Санки скок! Сеню – с ног, Саню – в бок, Соню – в лоб. Все в сугроб – хлоп!
Вера Валеру валит из револьвера.
Веселей, Савелий, сено пошевеливай.
Весьма воздействует на нас словес изысканная вязь.
Взбиваем сливки, сливаем взбивки!
Видели ли Лидию?
Видели ли вы меня в инвизибле, из инвизибла я б не вылез бы.
Вижу в поле холм с кулями, выйду на холм, куль поправлю. Куль поправишь – куль возьмешь.
Висит узда на гвозде, горит звезда на узде.
Во лесу лозу вяжу, на возу лозу везу. Коза, лозу не лижи – Накажу!
Водовоз вёз воду из-под водопровода.
Вожжи из кожи в хомут вхожи.
Волки рыщут, пищу ищут.
Волховал волхв в хлеву с волхвами.
Волы с волынами отлынивали от улова. Отлынивали, отлынивали и проволынили улов.
Вот детишки: Маша, Миша. Маша меньше, Миша выше.
Все скороговорки не перескороговорить, не перевыскороговорить. А когда ты все скороговорки перескороговоришь, то тогда станешь стареньким, и заново все сроговорки перескороговорить, не перевыскороговорится.
Всех скороговорок не скороговоришь, не перевыскороговоришь.
Вы – умы, а мы – увы!
Вы малину мыли ли? Мыли, да не мылили.
Вымыли мышки миску для Мишки.
Выпил Яшка чая чашку. Мало чашки чая Яшке.
Вырастил Толя тополь за полем. По полю, по полю, шел к тополю Толя.
Выспалась, вымылась, вызавтракалась, выгулялась, выобедалась.
Высшие эшелоны подшофе шествовали к подшефным по шоссе.
Вышел кныр с кныранятами.
Геолог Георгий – герой гей-оргий.
Герои-греки поворотили реки, перевернули горы. У Пифагора – горе.
Гигрометр психрометрический психрометрировал гигрометрические параметры.
Гимн одним нагим ногам.
Говорил командир про полковника и про полковницу, про подполковника и про подполковницу, про поручика и про поручицу, про подпоручика и про подпоручицу, про прапорщика и про прапорщицу, про подпрапорщика, а про подпрапорщицу промолчал.
Говорили про Проколукорпенко. – Про какого про Проколукорпенко? – Про Проколукорпенко, про Проколукорпенко про твоего.
Говорили про Прокоповича. Про какого про Прокоповича? Про Прокоповича, про Прокоповича, про Прокоповича, про твоего.
Голубь в голубой горжетке голубику ел на ветке.
Гонец с галер сгорел.
Горожане нагородили, пригород разгребает.
Горький окал около колонии Макаренко.
Гроза гремит, гремит гроза, гроза гремит пока грозна.
Громадный грозный гражданин городу грозит разгромом.
Гурбангулы Бердымухамедов украл у Танирбергена Бердонгарова кораллы.
Дрозд прост – упорный хвост, проворный нос.
Дали карапузу кукурузу, а карапуз просит арбуз.
Два щенка щека к щеке грызли щетку в уголке.
Дед Данил дыню делил: дольку – Диме, дольку – Дине.
Деидеологизировали, деидеологизировали, и додеидеологизировались.
Дело было в Вавилоне. Расчувствовавшаяся вавилонка Варвара расчувствовала нерасчувствовавщегося вавилонца Вавилу Вавилонского – вавилонянина.
Дипломированный дантист долбит дупло долотом.
Дирижабли обворожительно дребезжат.
Дирижёр пейзажем поражён.
Днем дурачит девушек дешевым одеколоном.
До тошноты дотошна ты.
Добр бобр до бобрят.
Дорога была выбоена лошадьми.
Достоевский доставал диски и доски, долго давал довольным детям удивительные допинги и дубинки.
Драть уши надо драчунам. Дерутся ль с драными ушами? А разговоры по душам – Тем, кто с бесстрашными ушами.
Дыбра – это животное в дебрях тундры, вроде бобра и выдры, враг кобры и пудры. Бодро тыбрит ядра кедра и дробит добро в недрах.
Дятел доставал дрозофил в деревне под одеялом у дедушки Данилы.
Еду я по выбоинам, да из выбоин не выйду я.
Ели две Эли эклеры в постели. Мама отмыла Эль еле-еле.
Если «если» перед «после», значит «после» после «если». Если «если» после «после», значит «после» перед «если».
Ест Федька водку с редькой, ест водка Федьку с редькой.
Ехал грека через реку. Видит грека – в реке рак. Сунул грека руку в реку. Рак за руку грека – цап!
Ехал Коля к Оле полем, Видит: Толя к Оле – шасть. Вволю Коля Толю ломом: Словом, лом – в облом… и страсть.
Жанне жалко Жана, Жану жалко Жанну.
Женские желудки не подвержены желтухе и изжоге, заживляются желе из желудей.
Женя с Жанной подружилась. Дружба с Жанной не сложилась.
Жили-были три японца: Як, Як Цидрак, Як Цидрак Цидрак Циндроний. Жили-были три японки: Цыпи, Цыпи Дрипи, Цыпи Дрипи Лимпомпоний. Поженились: Як – на Цыпи, Як Цидрак – на Цыпи Дрипи, Як Цидрак Цидрак Циндроний – на Цыпе Дрипе Лимпомпоний. И родились у них дети: у Як и Цыпи – Шах, у Як Цидрак и Цыпи Дрипи – Шах Шахмат, у Як Цидрак Цидрак Циндроний и Цыпи Дрипи Лимпомпоний – Шах Шахмат Шахмат Шахмоний.
Сорок баллад о Робин Гуде в классических и новых переводах с иллюстрациями Максима Кантора.В формате pdf A4 сохранен издательский дизайн.
Армянские легенды восходят к древнейшим мифам человечества. Свое происхождение армяне возводят к одному из внуков Ноя, а древнегреческие историки подтверждают, что фессалийский воин Арменос был участником похода аргонавтов. Так, от простого к сложному, от мифа к сказке и снова к мифу формируется эта книга армянских легенд. Древнейшие библейские, античные и христианские мифы легли в основу целого пласта легенд и сказаний, которые предстанут перед читателем в этой удивительной книге. В ней связаны воедино историко-познавательные и поэтико-фантастические данные.
Притчей принято называть некий специфический короткий назидательный рассказ, который в иносказательной форме, заключает в себе нравственное поучение. Как жанр притча восходит к библейским временам, она стала древнейшим учебником человеческой морали и одновременно морально нравственным «решебником» общечеловеческих проблем. Книга армянских притч вобрала в себя сконцентрированную мудрость народа, которая свет специфического мировоззрения горцев пропустила сквозь призму христианства. Такова притча о «Царе, племяннике и наибе», оканчивающаяся вполне библейской моралью.
Выдающийся советский историк и кавказовед Иосиф Абгарович Орбели (1887-1968) писал: Невозможно правильно воспринять оптимизм и вечное стремление к самоутверждению, присущее армянскому народу, не зная истоков этого мировоззрения, которое сопровождало армян во все времена их истории, помогало бороться против превратностей судьбы, упорно ковать свое счастье. Поэтому книга армянские басни станет настольной у каждого, желающего прикоснуться, приобщиться к истокам армянской национальной культуры. Армянские басни очаровали И.
Часть преданий, помещенных в этой электронной книге, связана с историей христианства в Армении – первой стране, принявшей эту религию как государственную. Это предание неразрывно связано с именем и деяниями вполне исторического лица, царя Тиридата (Трдат III Великий), который из фанатически преданного язычеству деспота, поддавшись воздействию примера кротости, незлобивости и слову святого Григория и святых дев Рипсиме и Гаянэ, стал истинным христианином и законодательно ввел в стране христианство (в 301 г.
Антон Фридман — путешественник во времени. Однажды он самонадеянно решил, что готов сразиться со страшным врагом, машиной, которая лишила человечество права выбора, и потерял всех, кого любил. Теперь, постоянно возвращаясь на шаг назад, он пытается все исправить, починить свою жизнь. Умирает, оживает и снова умирает, чтобы опять ожить и попытаться сделать, как было. Только вот… как было?
Господи, кто только не приходил в этот мир, пытаясь принести в дар свой гений! Но это никому никогда не было нужно. В лучшем случае – игнорировали, предав забвению, но чаще преследовали, травили, уничтожали, потому что понять не могли. Не дано им понять. Их кумиры – это те, кто уничтожал их миллионами, обещая досыта набить их брюхо и дать им грабить, убивать, насиловать и уничтожать подобных себе.
Обычный программист из силиконовой долины Феликс Ходж отправляется в отдаленный уголок Аляски навестить свою бабушку. Но его самолет терпит крушение. В отчаянной попытке выжить Феликс борется со снежной бурей и темной стороной себя, желающей только одного — конца страданий. Потеряв всякую надежду на спасение, герой находит загадочную хижину и ее странного обитателя. Что сулит эта встреча, и к каким катастрофическим последствиям она может привести?
«Родное и светлое» — стихи разных лет на разные темы: от стремления к саморазвитию до более глубокой широкой и внутренней проблемы самого себя.