Неожиданные люди - [89]

Войдя в лабораторию, в комфортабельно светлую комнату, где вдоль стен сверкают никелем и стеклом новейшие приборы, он первым долгом обменивается рукопожатием с сотрудниками, каждого одарив своей открытой, широкой улыбкой. Потом садится за стол.

Постепенно, по негласной традиции, его обступают коллеги, и начинается оживленный обмен новостями, от радиогазетных сенсаций до личных, семейных событий. Особенно шумно они обсуждают спортивные новости, изощряясь друг перед другом в знании подробностей, и Леня Маркин здесь нередко одерживает верх, потому что зрелища спортивных состязаний — и в первую очередь хоккей и футбол — значат для него не меньше, чем коррида для испанца.

Наконец запас новостей иссякает, и сотрудники разбредаются по местам, на весь день зарядившись от шефа отличнейшим настроением, что способствует, как вы понимаете, повышению их работоспособности. Затем Леня Маркин надевает халат — в зависимости от того, обязательно или не обязательно его присутствие на эксперименте, и, мурлыча под нос какой-нибудь любимый мотивчик, отправляется с заданием к лаборантам…

Леня Маркин — агрохимик. В этой области ему принадлежит десятка два научных статей, пять из которых опубликованы индивидуально — во времена написания диссертации, а все остальные — в соавторстве с подчиненными. С тех пор как человек защитил кандидатскую и стал заведовать сектором, соавторство — естественная вещь, не правда ли? Леня Маркин тоже так считает. Он подбрасывает своим ребятам идеи, а они их разрабатывают. Такое разделение труда вполне ему импонирует. Он чувствует себя неким «мозговым центром» и, освободившись от текучки повседневности, может спокойно сидеть и думать. Так он и делает. Большую часть времени он проводит за письменным столом, листая научные фолианты.

Признаться, такая однообразная деятельность довольно скоро утомляет его могучее тело. Он начинает испытывать двигательное голодание и, отвалившись от стола, идет поразмяться и проведать друзей.

В НИИ он поступил тринадцать лет назад, по окончании аспирантуры, и немудрено, если учесть общительность его характера, что друзей у него навалом. Да и вообще, вряд ли найдется в институте человек, который бы не был знаком с Леней Маркиным или не был о нем наслышан. Такую популярность он снискал не столько как ветеран института, но, главным образом, благодаря своим общественным талантам. Когда Леня Маркин был еще младшим научным сотрудником, весу у него было меньше, а энергии больше. Не забывая двигать диссертацию, он с ходу впрягся в самодеятельность и в короткое время стал, что называется, ее душой. Ведь еще со студенческих лет полюбив самодеятельную сцену с ее театральной романтикой ярких огней, веселья и наградных аплодисментов, он появился в НИИ как мастер эстрады: он неплохо пел, преображая свой альт в хрипловатый баритон, аккомпанировал на гитаре, танцевал, как опереточный артист, и даже сочинял сценарии забавных скетчей. Неудивительно, что с приходом такого энтузиаста эстрадный ансамбль института года три удерживал первенство среди городских НИИ…

Но то было в прошлом. Теперь, когда он, охладев, расстался с этим увлечением, он вспоминает о прежних временах со смешанным чувством грусти и добродушного тщеславия: вот, мол, нет меня, и самодеятельность развалилась…

И все же слава Лени Маркина-артиста до сих пор живет в НИИ как предмет неистощимых разговоров, и среди тех, к кому он заходит поболтать, нет-нет да найдется кто спросит:

— Леонид Сергеич, а помнишь вечер в таком-то году? Ну и давали вы тогда дрозда, зал содрогался от хохота! — И начинаются воспоминания, которые бальзамом растекаются по сердцу Маркина.

Потом вдруг кто-то скажет:

— Что же ты, Леня, взялся бы опять за самодеятельность! У комсомолии не ладится без тебя. Сам видишь, какие дохлые вечера пошли.

Леня Маркин польщенно улыбается, но отрицательно качает головой:

— Не… не…

— Ну почему же нет?

— А!.. кому теперь это надо…

— Ты уж признайся: докторскую делаешь втихаря?

Леня Маркин и виду не подаст, что ему неприятен этот вопрос, и сразу же переключается на анекдот:

— Слышали анекдот о докторской?

— А ну…

— Старик профессор встречает своего давнишнего ученика, уже кандидата. А у того в руках огромный, раздувшийся портфель, того и смотри, по швам лопнет. «Что, — показывает на портфель профессор, — докторская?» — «Нет, — уточняет ученик, — ветчинно-рубленая!..»

Ребята гогочут, и вместе с ними смеется Леня.

Иногда он заходит к заведующему какой-нибудь лабораторией и, про себя позавидовав его отдельному кабинету, заводит разговор. Маркин знает: с солидными людьми и разговоры должно вести солидные. Поскольку ограниченных фанатиков науки среди больших ученых — единицы, то редкий из руководителей лабораторий не имеет своего серьезного хобби, и Леня Маркин, понемножку всем интересующийся, любителя литературы расспросит о журнальных новинках и о частной жизни писателей, меломана попросит просветить его по части музыки, заядлый театрал расскажет ему о нашумевшем спектакле, а любитель политики прочтет импровизированную лекцию о международном положении с такими деталями и таким блестящим анализом, который не всегда услышишь и по радио.