— Звучит словно райская музыка, — отозвалась Бриджит. — А меня на лето отправляли в лагерь Ассоциации молодых христиан. Моя мама там работала.
— А отец?
— Я росла без отца.
— Сочувствую. Мой отец тоже умер, когда я был совсем еще мальчишкой. От рака.
Дедушка пытался по возможности оградить Келлена от мрачной реальности тяжелой болезни, но вид изможденного отца с глубоко запавшими глазами навсегда запечатлелся в его памяти.
Бриджит вывела его из задумчивости.
— Мой отец просто бросил нас вскоре после моего рождения. Он не принимал никакого участия в нашей с сестрой жизни.
— Но он хотя бы поддерживал вас?
— Вы имеете в виду материально? — Келлен кивнул, но Бриджит покачала головой. — Мама говорила, он не из тех, кто подолгу задерживается на рабочем месте.
Доверительные беседы с Бриджит позволили Келлену понять, как сформировалась ее прямая и независимая натура. Она не нуждалась в мужчинах. Те, которые были в ее жизни — отец и муж, — разочаровали ее.
— Печально, — проговорил он.
Бриджит покачала головой:
— А мне нет. И кроме того, мамочка более чем компенсировала нам его отсутствие. Она у меня сильная, независимая, решительная и все умеет.
— Тогда скажу, что вам повезло.
— Расскажите мне о вашей матери.
Вопрос был задан по ходу разговора и прозвучал совершенно безобидно. Но захватил Келлена врасплох. И он сказал первое, что пришло ему в голову:
— Она трудный человек. Ей невозможно угодить. У нас не очень теплые отношения, с тех пор как умер отец. Мне тогда было одиннадцать. Я, видимо, очень похож на него.
— Как грустно. Наверное, это было очень больно. И больно до сих пор…
Он поразился тому, как точно Бриджит все поняла. И правда, даже сейчас, в тридцать шесть лет, его мучило то, что его отношения с матерью оставляли желать лучшего.
— Но после несчастного случая она, наверное, помогает вам? — сказала Бриджит.
Его грудь внезапно пронзила острая боль.
— Она… занята.
Так занята, что после несчастья с ним даже не прилетела в Швейцарию к нему в клинику, чтобы быть рядом. И после многочисленных операций тоже не навестила его. И во время реабилитационного периода.
Келлен отпил вина.
— Очень жаль.
Он покосился на нее.
— Почему?
— Мне понадобилось много времени, прежде чем я поняла, что ничем не виновата в поведении моего отца.
— Но я на самом деле дал ей повод…
— Нет, — отрезала Бриджит. — Что бы вы там ни сделали, как бы ни вели себя, ваша мама должна была поддержать вас, Келлен.
Они сидели в молчании, пока солнце не опустилось в океан. Слова были лишними, и это молчание было комфортным. Бриджит пила вино и наслаждалась умиротворяющим шумом волн.
Тень от отеля все дальше наползала на пляж. Келлен выпил два бокала вина. Общение с Бриджит умиротворило его. Оставалось еще примерно полбутылки, но он понимал, что бессмысленно просить ее остаться — наступала ночь.
— Уже поздно.
— Да, и я так думаю. — Она поднялась. — Спасибо за приятный вечер.
Она собрала посуду на поднос и ушла в дом, прежде чем он поднялся. Но когда он доковылял до двери, она вернулась. От продолжительного сидения у него сильно затекли мышцы. Долгое отсутствие упражнений сыграло свою негативную роль.
— Признай это — и иди вперед, — пробормотал Келлен как заклинание.
— Вы что-то сказали? — Бриджит услышала его слова.
— Просто сам себя настраиваю.
Бриджит шагнула к нему и приобняла за талию. Келлен почувствовал, как тепло ее пальцев проникло сквозь ткань футболки. Но гораздо сильнее его вниманием завладела грудь Бриджит: крепкая и в то же время на удивление мягкая, как и ее обладательница. Бриджит была невысокого роста, но благодаря энергичному и решительному характеру не производила впечатления хрупкой. Именно ее сила привлекала Келлена.
В апартаментах было прохладно, но Келлена бросило в жар. Он вновь испытал желание. А что чувствует она? Он вспомнил поцелуй на террасе… чудесный и восхитительный.
— Все хорошо? — спросила Бриджит.
Одно мгновение он надеялся на продолжение, но под ее пристальным взглядом растерялся.
— Нет.
— Может быть, все-таки не стоило пить вино? Вам сейчас лучше прилечь.
— Да, пожалуй, — пробормотал Келлен.
Его пыл угас, стоило ему увидеть в гостиной сидевшего на диване Джо. С пачкой попкорна на коленях и бутылкой воды в руке терапевт смотрел телевизор. При появлении Бриджит и Келлена он поднял глаза.
— Все в порядке?
— Почему вы здесь? — спросил Келлен.
— Лоу попалась не слишком свежая устрица, и мы решили прервать ужин.
— Как неудачно получилось, — проговорила Бриджит.
Джо пожал плечами:
— Ничего страшного. Как сегодня нога, мистер Эф? Снова были судороги?
— Немного. Но я сам виноват, — ответил Келлен.
У Джо брови взмыли вверх от удивления. Келлен перевел взгляд на Бриджит, рассчитывая увидеть на ее лице такое же выражение. Но она скорее выглядела… довольной?
— Я расплачиваюсь за свою лень. Вы из кожи вон лезли, Джо, чтобы мне помочь. А я оказался тяжелым пациентом. Но собираюсь исправиться.
— Сеанс завтра, в обычное время? — с надеждой спросил Джо.
— Нет. Сразу, с утра. Тогда, может быть, днем получится провести второй сеанс. — Он взглянул на Бриджит: — Я не собираюсь сдаваться.
