Неотвратимость - [41]

— Никак не могу поверить, что Машихин это натворил, — удивлялся на ходу милиционер, поспевая за инспектором. — Смирный мужик, и вдруг бы взял и убил! Из-за чего? Не из-за женщины же…

— Ну! — сказал Кутов, — Супруга у Машихина не та дама, из-за которой бы дуэль состоялась. А по чужим ему бегать не по возрасту. Нет, по пьянке он так. Да вот найдем — спросим.

Только найти Машихина не удалось. Побывали дома — дверь на замке. В магазине, на автовокзале, в столовой, у пивного ларька, в сквере напротив магазина и в других удобных для выпивки местах многие видели Машихина, но только в первой половине дня. На работе ему сейчас нечего было делать — он числился сторожем при конторе райпотребсоюза, и считалось, что дежурит по ночам, хотя райпотребсоюзовское начальство сильно в этом сомневалось. Однако ночных краж в конторе не отмечено.

Кутов надеялся, что Зиня далеко не ушел, и теперь надо бы повидать жену Машихина, уборщицу быткомбината. Милиционер, житель этого же конца Сторож-ца, рассказал Кутову, что Дарья Машихина местная, имеет свой домик на Старомайданной, женщина спокойная, хозяйственная, но уж больно унылого нрава. Первый муж сбежал от Дарьи давно, так давно, что старожилы не сразу вспомнят. От ее, видно, унылости. Год назад заявился откуда-то в Сторожец Зиня Красный, прельстил одиночку-бабу, женился и стал ей и дому хозяином. Получилась довольно сносная семья, не скандальная. Дарья все молчала, а Зиня, бывало, выпьет и песни поет.

Они зашли в быткомбинат, в кабинет директора. Пригласили Дарью, В самом деле; Кутов только глянул на ее скучное лицо — потянуло на зевоту.

— Кто ж знает, где его носит, — сказала Дарья, — Ночью спал на посту своем, утром отпился рассолом огуречным да куды-сь подался. Только числится, что мужик, а никакого с него толку. Развелася бы, да жалко его. Куды денется, бедолага? Драться? Ни, не дерется. Только матерно дюже горазд. Родственники? Каки у него родичи, кроме меня. Сирота он.

— В чем был одет ваш муж, когда уходил из дому?

— Обнаковенно одетый, в спецовку.

В Сторожце имелась швейная фабрика, «гнавшая массовку»— хлопчатобумажную робу. Поэтому добрая половина мужского населения в будние дни ходила в синих куртках и брюках.

Так ничего у Дарьи и не узнали.

— Где ж искать сироту? — вслух думал Кутов, возвращаясь на Старомайданную. Милиционер пожал плечами. Невелик городок Сторожец, но хватит в нем места, чтобы на время затеряться преступнику. Сразу найти не удалось, придется подключать оперативников, общественность. Ох, морока с этим чертовым сиротой!

На Старомайданной приметил Кутов деда на скамеечке, подошел.

— Добрый день, папаша. Давно тут сидите?

— Шо? А с утра греюсь. Солнышко, воно от ревматизму… Тебе чего, хлопче?

— Не заметили, кто приходил к Гроховенке?

— Шо? А приходил, приходил.

— Кто?

— Та сам же Гроховенко Хведор.

— А еще кто?

Дед подумал, чихнул и сказал:

— Та опять же сам Гроховенко Хведор.

— Он что, два раза сам к себе приходил?

— Эге ж. Один раз с Божнюком, потом сходили до магазину и знову прийшли.

— Больше никого?

— Як же, ще Зиня Красный. И тоже два раза,

— Как, и Зиня два раза?

— Тож до магазина ходил и прийшол. А больше никого не було.

— Зиновий от Гроховенки разве не уходил?

— Никто не уходил, там они уси, мабуть, сидят,

— Папаша, да вы, может, не заметили?

— Я добре бачу, — слегка пообиделся дед. — Ревматизм меня, хлопче, турбует, от шо погано. А очи усе бачат.

— Странно, — сказал Кутов милиционеру, — Маши-хин из дома не выходил, но и в доме его нету…

— Та ще хлопчик Гроховенков из школы до хаты забегал и сразу до стадиону побег, — вспомнил дед. — А больше никого не було.

Кутов заспешил к дому Гроховенко, доложить майору, что Машихин не найден пока, да поскорее организовать розыск по городу. На всякий случай Кутов решил осмотреть и квартал соседней улицы. Черт его знает, Зиню Красного, у него везде знакомые да собутыльники…

Они с милиционером свернули в проулочек, где домов не было, а тянулись приусадебные плетни да вдоль них заросшие бурьяном канавы. И вот тут словно специально их ожидала интересная находка…

— Товарищ старший лейтенант! Смотрите-ка!.. — шепнул милиционер.

Кутов и сам заметил, что в одном месте канавы подозрительно шевельнулся бурьян.

— Товарищ старший лейтенант, там сховался кто-то! Зараз выглянул и обратно в лебеду унырнул…

Кутов нахмурился, положил ладонь на пустую кобуру у пояса и подошел к канаве. Действительно, там съежился на четвереньках человек — головой и руками в лебеде, зад в синих спецовочных брюках наружу торчит.

— А ну вылазь! — приказал Кутов. Синий спецо-вочный зад вздрогнул и поджался. — Выходи, выходи, нечего тут!..

В канаве вздохнуло, всхлипнуло. И поднялся на колени… Кутов глазам своим не поверил — он сразу узнал Георгия Божнюка, того самого, которого вчера обвиняли в хулиганстве и краже и которого сегодня час назад сам Кутов видел на полу гроховенковской кухни в луже крови…

— Божнюк! — охнул рядом милиционер.

— Это не я!.. — простонал Божнюк. Колени его тряслись.

— То есть как не ты?

— Честно, чтоб мне век свободы не видать, не я! Это Федька…

Оглядев жалкую фигуру, Кутов заметил на правой штанине бурое пятно.