Ночью выпал снег. Город проснулся чистый, опрятный, с бодрым морозцем. Владислав Аркадьевич вышел из подъезда на свежепритоптанную дорожку, огляделся и подумал, что научились все-таки у нас, слава богу, бороться с дымом и заводской копотью. В пору его детства, помнится, снег так прямо и падал грязным, серым. А теперь вон какая белизна! Приятно. Владислав Аркадьевич затянулся в последний раз сигаретой, бросил ее в сугроб и легко, но с достоинством понес свое солидное тело через двор к арке ворот.
— Извините, можно вас на минуточку…
— Мда-да, я вас слушаю. — Он остановился, с официально чуткой кабинетной улыбочкой повернулся всем корпусом к спешащей ему наперерез девушке.
— Извините, вы ведь Извольский?
— К вашим услугам.
Кто такая? Куртка импортная, волосы окрашены в рыжий цвет. Где-то видел. Не лицо помнится, да лица и не видно из-за рыжих косм. И очки, темные, большущие, весьма нелепые очки. Наверное, Радика знакомая.
— Так что вам угодно? — Извольский украдкой метнул взгляд на окна — не видят ли его с девицей? Мало ли, злые языки…
— Скажите, Радик дома не ночевал?
— М-да, кажется… А в чем дело? — шевельнулась тревога.
— Видите ли… их, наверное, посадили.
— То есть как? Куда посадили? Кого — их?
— Радика, Валеру и Олега. Точно не знаю, мне так сказали. Будто они ночью что-то там…
— Но что именно? — упавшим голосом прошептал Извольский.
Девица скривила большой крашеный рот.
— Не знаю. Один из наших видел, как их забрали и увезли.
— Один из наших, так… Позвольте, куда увезли?
— В милицию, конечно. Куда же еще.
— Но почему тогда он не позвонил?
Очки удивились, глупости вопроса.
— Они же арестованные!
— Ах, да да… Но что случилось? Серьезное что-нибудь?
— Вы знаете, Радик, если выпьет, он такой… Его надо выручать, его и остальных!
— Да, благодарю вас, э-э… Сейчас же еду в милицию…
— Забрали их на Садовой, они должны быть в нашей милиции… Ну, я побегу.
Тощая девица неженственно ссутулилась и исчезла.
Радик!.. Ах, какая неприятность! Кто есть из знакомых в милиции? Впрочем, самому не очень удобно. Придется просить Таланова, он со всеми знаком, повлияет. Или Щеглова. Нет, лучше Таланова, у него, кажется, в прокуратуре кто-то есть. А еще лучше, пусть жена всплакнет перед Идой Абрамовной, это успешнее будет. Но что натворил сын? Беда с мальчишкой. Ну, в институт не прошел, прошляпили родители — не на того понадеялись, кто же знал. Так сидел бы смирно год, до будущего приема. Вот подвел, собачий сын, ах… Не ночевал дома? Кажется, не ночевал. Собственно, какой в том грех, если где-нибудь и заночует. Но не в милиции же!
Владислав Аркадьевич шагнул на уже прокатанную транспортом мостовую и властно поднял руку. Такси плавно подставило дверцу. Бросил таксисту:
— В райотдел внутренних дел.
За деревянным барьерчиком сидел дежурный. Владислав Аркадьевич вскинул два пальца к шапке-пирожку:
— Где у вас кабинет начальника?
Дежурный прервал зевок.
— По коридору и направо.
Бронзовые буквы на коричневой пластмассе: слева дверь к начальнику, справа к заму. Секретарша копается в делах.
— Подождите, подождите, вам к кому? Начальник еще не пришел. В восемь будет.
— Простите, забыл его имя-отчество.
— Сергей Александрович.
— Да-да, я подожду.
Майор пришел раньше восьми.
— Здравия желаю, товарищ майор! — бодро встретил его в коридоре Извольский. — Дело к вам, Сергей Александрович, вы позволите? Надеюсь, ненадолго задержу.
— Прошу. — Вошли в кабинет, и майор указал на стул: — Прошу.
Он старше Владислава Аркадьевича лет этак на десять. Седеющий, лысеющий, но сохранивший давнюю выправку. С этакими обычно трудно договориться. На кителе орденские планки. Воевал мужик. Учтем.
— Сергей Александрович, мы ведь с вами встречались в горисполкоме, — для начала соврал Извольский. — Не помните? Я Извольский, заместитель директора торга. Сейчас к вам не по работе, а по сугубо личному. Понимаете, сын не ночевал сегодня дома, и я как отец… Словом, почти не спал, беспокоился. Утром побежал к знакомым и…
— Да, мне доложил дежурный. Извольский Радий, так? Он и еще двое задержаны ночью. Пьяные совершили нападение на девушку с целью… с какой целью, выясним.
— Как-кие мерзавцы! Кто же они?
— Один — ваш сын.
— Несомненно, его втянули в эту историю те, другие! Возможно, силой втянули. Радий положительный юноша, студент… то есть абитуриент. Мы с женой занимаем определенное положение в обществе и, разумеется, воспитываем сына на моральных принципах…
— Верю, что вы не воспитывали из него хулигана и насильника. Однако и родители его сообщников — начальник цеха, директор завода. Особенно директор — умный, талантливый руководитель, бывший фронтовик. И вот, тем не менее…
Владиславу Аркадьевичу стало немножко легче — те тоже влиятельные отцы, не ему одному придется хлопотать.
— Сергей Александрович, насколько это серьезно?
— Трое пьяных набрасываются на идущую с работы девушку, избивают ее — как, по-вашему, серьезно это?
— Только побили? Больше ничего? Слава богу!
— Какая там слава! Их вовремя задержали.
— Послушайте, Сергей Альсаныч. — Майор чуть заметно поморщился. — Мальчику девятнадцать лет, возраст проб и ошибок, как говорят ученые. Подросткам особенно необходимо внимание, понимание. Развивающийся организм требует заботливого отношения. Даже если он совершил э-э…