Неотразимый бродяга - [42]

С губ Дианы еще успел сорваться слабый протестующий стон. Но она не могла ни пошевелиться, ни даже повернуть голову, чтобы уклониться от его приближающихся губ. Теплые и жаждущие, они уверенно прижались к ее чувственному рту.

Буря ощущений всколыхнулась внутри ее. Ей было неудобно на твердой земле, острые камни больно впивались в тело. Пальцы Дианы поскребли по камням, когда он потянул ее руки вниз. Она чувствовала на языке соленый вкус пота, стекавшего по его верхней губе. Их тесно прижатые друг к другу тела, казалось, сплавились вместе, от жары еще больше усилился исходивший от него мужской запах, резкий и возбуждающий. Их сердца бились в бешеном ритме.

Сладострастная волна прокатилась по всему телу Дианы, несмотря на ее попытки справиться с собой. Замужество высвободило в ней ранее дремавшую чувственность, которую не затронули жаркие, но неумелые ласки Гая. Давно уже к ней не прикасался мужчина, знавший толк в искусстве обольщения. И надо же было статься, чтобы этим человеком оказался ее давний враг. Диана решила: если это и поражение, то она будет наслаждаться им. Губы ее дрогнули, отвечая на поцелуй.

Это едва заметное движение сыграло роль спички, поднесенной к сухому хворосту. Вспыхнувшее пламя поглотило их обоих. Язык Холта исследовал укромные уголки ее рта, и от этого по телу Дианы пробегали неудержимые волны наслаждения. Онемевшими пальцами она неловко расстегивала его рубашку, чувствуя, как он проделывает то же самое с ее блузкой. Собственное тело казалось ей невесомым, когда он приподнял ее, чтобы освободить от мешающей им обоим одежды.

Прикосновение его рук к груди Дианы было таким решительным и уверенным, будто он всегда так ласкал ее. Потревоженные соски мгновенно отвердели под его жесткими ладонями, готовые к мучительным поцелуям. Все поплыло вокруг нее, когда он провел по ним языком.

Руки Холта ни на мгновение не останавливались, блуждая по телу девушки, с наслаждением разминая податливую глину ее плоти. В безумном вихре желания она чувствовала, как он освобождается от остатков одежды, ошеломленная тем, что скоро их тела больше ничто уже не будет разделять. Ее руки гладили спину Холта, ощущая неровные шрамы и перекатывающиеся под влажной кожей стальные мускулы.

В момент полного слияния Диана приподняла бедра ему навстречу и, как довольная кошка, впилась ногтями в тело своего мучителя. Она тонула в океане восторга. Никогда еще ей не доводилось испытывать такого. Все унеслось куда-то прочь, кроме всепоглощающей пучины экстаза, в которую он погрузил ее, и той бесконтрольной страсти, с которой она ему отвечала. Но всему приходит конец. Казалось, они в исступлении стремительно взмыли на невообразимую высоту, а затем, плавно кружась, опустились на землю.

Диана лежала, закрыв глаза, и чувствовала, как горячие лучи солнца касаются ее обнаженного тела. Она прислушивалась к дыханию лежащего рядом мужчины. Несколько безмятежных минут она не ощущала ничего, кроме блаженного чувства полного удовлетворения. Но затянувшееся молчание внезапно всколыхнуло и другие мысли.

Повернув голову, она посмотрела на него утомленными и обиженными глазами, обрамленными густыми загибающимися вверх ресницами. Диана обвела взглядом его суровый профиль, опущенные веки, его спутавшиеся волосы. От него исходило ощущение такой силы и энергии, что Диана, вздрогнув, почувствовала, как затрепетала тонкая ниточка пульса на ее шее. Она смотрела на него теперь не как на врага, а просто как на мужчину. И как мужчине Холту не было равных. Ей хотелось протянуть руку и коснуться его, хотелось рассказать о чувствах, живущих в ее душе, чувствах, порожденных пламенем его объятий.

Как будто заметив на себе взгляд девушки и прочитав ее мысли, Холт сел, оказавшись на недосягаемом расстоянии и, казалось, отвергая любую попытку установить сколько-нибудь доверительные отношения. Темные ресницы Дианы опустились, чтобы скрыть вновь нанесенную ей обиду.

– По крайней мере Гай по достоинству оценил твои прелести. Неплохо, – грубовато высказался Холт самым неподходящим моменту тоном.

За этим унизительным заявлением, вполне возможно, скрывался своеобразный комплимент. Но Диана ощутила это как пощечину. Слова Холта заставили ее почувствовать, что она доступна и неразборчива в связях. Вот, значит, как он понимал случившееся! То, что казалось прекрасным, мгновенно потускнело. Она призвала на помощь всю свою гордость и принялась с безразличным видом собирать разбросанную по земле одежду.

– Это ничего не меняет, – сказала Диана, не глядя в его сторону и прекрасно понимая, что их отношения уже не могут быть прежними.

– Другого я и не предполагал, – сухо ответил Холт.

Трясущимися руками она натянула джинсы. В горле стоял ком. Диана все порывалась спросить, зачем он занимался с ней любовью, и неужели он вправду не испытывает к ней никаких особенных чувств, тогда как она повергнута в столь неожиданное смятение. Но все же она предпочла сдержать свою природную прямоту.

Застегивая бюстгальтер, она слышала шорох одежды у себя за спиной. Продев руки в рукава блузки, Диана обернулась. Холт заправлял рубашку в джинсы.