Неопытная искусительница - [52]

Мисси нервно облизнула кончиком языка губы. Его глаза проследили за этим движением.

— Моя мама говорила, что не всегда можно определить, была ли женщина непорочна. Помимо полового акта, есть и другие способы лишения девственности. — Если бы мать услышала ее сейчас, то, наверное, упала бы в обморок, хоть и была не из слабонервных.

Взгляд Джеймса переместился с ее полных губ на глаза, когда смысл этих слов дошел до него.

— Значит, ты не собираешься говорить своему будущему мужу, что ты больше не девственница? Хочешь, чтобы бедняга поверил, что он у тебя первый? — Его голос сочился презрением.

— А какая разница, что я буду делать, раз никто не заставляет тебя вступать в нежеланный брак со мной?

Последовала долгая пауза. Мисси ожидала, что он станет протестовать или заверять ее в любви, но этого не случилось, и она была разочарована. Джеймс отступил на шаг, выпрямившись во весь рост и устремив на нее тяжелый взгляд.

— Ты права: меня не должно касаться, что ты намерена сказать своему будущему мужу.

Если бы Мисси была одна, то упала бы на колени от сокрушительного удара, нанесенного его словами. Но она лишь отвернулась, сдерживая поток слез, рвущихся наружу.

— Надеюсь, мне удалось облегчить твою совесть. — Она часто заморгала, стараясь не расплакаться. — Я никогда никому не скажу о наших отношениях, так что можешь не опасаться того, что в один прекрасный день мой брат появится у твоего порога и потребует объяснения. С моей стороны тебе ничто не угрожает. Ты ясно дал понять, что не нуждаешься в моем внимании, и впредь я не буду навязывать его тебе.

Глубина горя Джеймса не поддавалась измерению. Он пытался говорить, но слова не шли, застревая в горле. Он не осмеливался коснуться ее, опасаясь, что все окончательно испортит.

Боже, она выглядела такой хрупкой и расстроенной, ее серо-голубые глаза блестели от непролитых слез, обычно цветущее лицо казалось бледным.

К тому же его терзала мысль, что рано или поздно Мисси выйдет замуж — она была слишком страстной, слишком чувственной, чтобы прожить всю жизнь без мужчины, — и это не он будет лежать рядом с ней по ночам, не его детей она будет вынашивать. Мисси будет принадлежать какому-то безликому мужчине. Сердце Джеймса сжалось словно в тисках.

Ребенок! Эта мысль чуть не свалила Джеймса с ног, словно кулак опытного боксера. Неужели судьба может быть настолько жестока, чтобы нанести ему еще один сокрушительный удар теперь, когда ему приходится думать о леди Виктории и ее ребенке? Сколько нужно времени, чтобы женщина обнаружила, что беременна?

— Но что ты будешь делать, если выяснится, что ты ждешь от меня ребенка? — Он сунул руки в карманы брюк, чтобы удержать их вдали от нее.

На мгновение ему показалось, что в глубине ее глаз мелькнул страх.

— Сегодня утром у меня начались месячные, — ответила она без всякого выражения. — Я не в положении.

После этих слов у Джеймса возникло странное чувство потери, объяснить которое он не мог. Наверное, он теряет рассудок. У него уже есть одна женщина, утверждающая, что он отец ее нерожденного ребенка, наличие другой стало бы полной катастрофой. Ему следует радоваться, что он не обрюхатил их обеих.

— В таком случае нам повезло.

Мисси отрывисто кивнула.

— Пожалуй, мне пора. — Он прошелся рукой по волосам.

Она промолчала, отведя взгляд.

— Я сам найду дорогу. — Джеймс помедлил на пороге. Ему хотелось сказать что-нибудь ободряющее, что вернуло бы озорные искорки в ее красивые глаза, но, учитывая обстоятельства, он никак не смог бы ее утешить. Даже не обернувшись, он вышел из комнаты и ее жизни.

Глава 13

Хотя к этому времени Мисси посетила множество балов, обедов и вечеринок, она по-прежнему испытывала благоговейный трепет, проходя через двойные двери Девоншир-Хауса, располагавшегося на Пиккадилли.

Здание в палладинском стиле поражало своими размерами. Фасад был строгим до чрезвычайности, зато интерьер блистал невиданной роскошью, и главным его украшением была коллекция произведений искусства, лучшая во всей Англии.

В бальном зале было тесно от представителей высшего света, облаченных в свои лучшие вечерние туалеты. Для мужчин это были черные фраки и брюки, с накрахмаленными белыми рубашками, белыми галстуками и натертыми до блеска башмаками. Женщины сверкали драгоценностями, одетые в платья из шелка, атласа, тафты, тюля и бархата всех цветов радуги. Каждое, казалось, имело больше оборок, чем предыдущее, а декольте варьировались от скромных до граничащих со скандальными.

Платье Мисси — из бирюзового шелка, с тремя оборками по подолу и вырезом, достаточно низким, чтобы привлечь взгляд к соблазнительным округлостям, — особенно в глаза не бросалось. Ансамбль завершали нитка жемчуга, украшавшая шею, и пара жемчужных сережек. В руках, затянутых в шелковые перчатки в тон платью, она сжимала танцевальный блокнотик с именами завидных холостяков.

— Похоже, лорд Клейтон поймал твоего брата, — заметила Клер. — Сколько, по-твоему, Томас продержится, прежде чем найдет повод избавиться от его компании?

Проведя последний час в обществе своих партнеров по танцам, Мисси обрадовалась появлению подруги. Это было отличным оправданием для того, чтобы не вызвать неодобрения матери и брата, отказав лорду Гренвиллу, когда он подошел к ней, чтобы пригласить на второй танец. Будущие герцоги — слишком завидная партия, чтобы пренебрегать знаками внимания с их стороны. Особенно девушкам, отмечающим свой четвертый сезон в свете. Если бы они только знали! Если бы ужасная правда открылась, Мисси не удостоилась бы никаких знаков внимания. Ее соблазнили, причем не без ее участия.