Неоправданная жестокость - [32]

Потом Виктор проверил электронную почту, посмотрел в Интернете курс валют. Перед сном около часа читал, но не запомнил ни строчки. Потом, как всегда, встал в гостиной перед иконой и перекрестился.

Раздеваясь в спальне, Виктор прислушивался к дыханию жены. Светлана дышала часто и поверхностно.

Он лег рядом, поверх одеяла обнял жену. В спальне царила духота; чуть слышно шелестели лопасти вентилятора.

«Что же с ней сегодня случилось? — думал Виктор. — Кто заговаривал с ней в ресторане? Завтра нужно еще раз спросить. А, впрочем, захочет, сама расскажет».

С тем, что сегодня не получит секса, Виктор уже смирился, частично из-за того, что перед сном прочитал в книге главу о Великой Смуте — не самый возбуждающий период российской истории. И теперь испытывал только тревогу.

В ресторане с женой что-то случилось. Что-то очень сильно потрясло Светлану — она смотрела в пол, отводила глаза. В машине кусала губы и поправляла на коленях платье.

А уже дома впала в апатию. Какой-то внезапно появившийся страх за какие-то два часа совершенно измучил ее. И в этот страх примешивались стыд и вина.

«Господи, что же за несчастье обрушилось на нашу семью? Именно теперь, когда я поселился здесь и сделал все, чтобы мы, наконец, зажили счастливо!».

Он сам не заметил, как заснул. Сон его был тяжелым.

Глава 10

В восемь утра Виктор подъехал к магазину. Внутри уже горел свет, но покупателей еще не пускали. Уборщик у дверей заметал на совок окурки. Виктор выспался плохо, и чувствовал себя прескверно.

Охранник открыл ему дверь. Когда Виктор пересекал торговый зал, впервые его внимание привлекли стеллажи.

— Серые полки, — хмыкнул он.

В кабинете его ждал Андрей и девушка — главный менеджер. С девушкой Виктор говорил около пяти минут. Сообщил, что на складе обещали забрать бракованную партию и привезти новую. Девушка вышла. Под глазами у нее Виктор заметил отеки — девушка, очевидно, вчера вечером выпила в честь его годовщины, за неимением своей собственной.

— Опять хмурый, — весело сказал Андрей, пожимая Виктору руку. Тот сел в кресло.

— Ты позвонил в детективное агентство?

— Да. И не в одно, а аж в два. Первое будет пробивать голубчиков по официальным каналам. Второе, через копов — по бандитским. Ну, как ты? Отметили со Светкой годовщину?

Он подмигнул и достал сигарету. Виктор, невольно усмехаясь, ответил:

— Хрена с два отметили. Опять нам все испортили.

Он рассказал про Литвинова; про незнакомца, после разговора с которым Светлана стала сама на себя не похожа.

— Да. — Андрей выдохнул дым. — История.

Виктор потер лицо.

— Я вообще ничего не понимаю. То одно, то другое. Значит, «фотографа» и девушку уже ищут?

— Да. Обещали через три дня получить первые результаты.

— Три дня? Не многовато ли?

— Так я же говорю, через полицию работают. Они-то нам и влетят в копеечку. Специально будут время тянуть, чтобы цену набить. Ты вчера, когда с Литвиновым базарил в сортире, не спросил случайно — может, он под тебя роет?

— Да не он это. — Виктор откинулся на спинку кресла. Нервно грызя ноготь, уставился в угол. — Зачем ему тогда со мной напрямую разговаривать? Он ведь только насторожил меня. Да у него люди покруче есть. А эти два… актера мелковаты будут. Такое ощущение, будто из психушки сбежали.

Андрей затушил сигарету. С тревогой вгляделся в напряженное и усталое лицо друга.

— Что тогда?

Виктор покачал головой.

— Не знаю. Все это как-то странно. Понимаешь, я чувствую — и все так и выглядит — тому, кто под меня роет, не нужны ни мои деньги, ни мой бизнес. Он будто с ума меня свести хочет. Не угрожает, не покушается — что было бы логично — а ходит вокруг да около, принюхивается и ждет. Ждет, когда я с ума сойду.

— С чего ты взял?

— Потому что моя жена уже с ума сошла. Мой враг, кто бы он ни был, знает, что для меня важнее всего.

Поиграв желваками, он глухо сказал:

— Еще кое-что. Та девица встретила нас у ворот в этих отрепьях…

— Ты сказал, она играла роль алкоголички. Что, у нее и правда в волосах была блевотина?

— Да. Или что-то очень похожее.

— Глупая шутка.

— И очень злая.

Виктор наклонился к Андрею и понизил голос:

— Я ведь говорил тебе, что моя мать была алкоголичкой?

Андрей кивнул.

Отец Виктора оставил семью, когда его сыну исполнилось четыре года. Мать некоторое время держалась на плаву, работая в две смены. Потом наступили девяностые, она потеряла работу. Быстро опустила руки и начала пить. Когда умерла от остановки сердца, ей было тридцать семь лет. Виктору — пятнадцать. Родственники отказались от мальчика, считавшегося в семье «гадким утенком». Ему пришлось провести год в детдоме, а после — самому зарабатывать на жизнь.

Виктор облизнул губы и воровато огляделся.

— Есть вещи, о которых я тебе не рассказывал. Даже Света не знает. А он знает.

— Знает что?

— Что моя мать, когда напивалась, блевала, а потом валялась в собственной луже. Рвота засыхала у нее в волосах.

Андрей снова рассмеялся.

— Брось ты. Это просто дурацкая шутка.

— Ты даже не представляешь, что я почувствовал, когда увидел ту девицу. Я снова вспомнил мать, приют, нищету. Это было ужасно. Словно вернулся в старый кошмар. И они на такой эффект и рассчитывали.