Кто может точно проследить происхождение этих проклятых янки? Кто может быть уверен, что большинство этих пришлых со всего мира людей не ведут свое происхождение от каких-нибудь индейцев, негроидов, метисов и, уж конечно, евреев?..
Могла ли жизнь нанести ему, Рихарду, удар сильнее? Неожиданно ему пришла в голову мысль: уничтожить, убить этого проклятого Гамильтона! Тогда все сохранилось бы в тайне, и он, Рихард, по-прежнему оставался бы сыном Хорста Альбига, истинного немца, арийца, верного борца за дело фюрера.
Но нет, это утопия. Убийство такого человека, как Гамильтон, с его связями, явными и тайными, было бы обязательно раскрыто, и ему, Рихарду, грозило бы пожизненное заключение, если не смертная казнь.
«Так что же мне делать? — снова и снова в этот час мучительных раздумий спрашивал себя Рихард. — Как смыть позор своего рождения?» И каждый раз он находил только один и тот же ответ: в борьбе. Он должен брать на себя самые рискованные, самые опасные поручения, пусть смерть всегда стоит за его спиной, он все равно не будет оглядываться! И пусть отступит перед ним все то, что он мысленно назвал «нюрнбергскими призраками». Пусть само слово «Нюрнберг» отныне вызывает в нем не тот час, когда он был зачат в грехе и предательстве, и не позорный суд над вождями рейха, но воспоминание о том, что этот город был вторым по значению в истории национал-социализма — любимой фюрером ареной торжественных партийных съездов, символом притягательности его непобедимых идей.
Раздался резкий телефонный звонок Он как бы вернул Рихарда из прошлого в настоящее.
Но лишь после третьего звонка он снял трубку.
— Алло!
— Рихард? — услышал он голос Клауса — Какого черта, Рихард?! Где тебя носит?
— Но я же тебе сказал… Встретил знакомого моего отца. Он оттуда, из Аргентины.
— Нашел время ходить в гости! Из-за тебя.. — Клаус запнулся.
— Что «из-за меня»? — встревоженно спросил Рихард. — Если надо, я сейчас приеду.
— Все давно разошлись, — по-прежнему недовольно ответил Клаус — Приеду к тебе я. Что ты сейчас делаешь?
Рихард посмотрел на часы.
— Ничего. Я недавно вернулся.
— Ладно, жди! — буркнул Клаус и повесил трубку.
«Что случилось? — подумал Рихард. — Может быть, все дело в том, что я выронил там, в суде, свой пистолет и его подобрала полиция? Но ведь все остальное я сделал точно по инструкции!»
Мысль, что он все же в чем-то поступил неправильно, вытеснила из сознания Рихарда все, что мучило его. Нет, неверно! Теперь к ощущению собственной неполноценности присоединился, усилил его недовольный тон, каким говорил с ним Клаус, и, главное, фраза, которую он не докончил: «Из-за тебя…»
…Клаус появился скоро. Он вошел в комнату без стука.
— Ты все еще мальчишка, парень! Из-за тебя чуть не сорвалась вся операция!
— Но почему, Клаус?! — воскликнул Рихард. — Что я сделал такого?
— На кой черт ты ударил этого Борха пистолетом? Он грохнулся на пол как убитый! Вспомни, как была задумана операция. Коммунисты и другие красные решили освободить своего единомышленника Борха. С этой целью и было предпринято нападение в зале суда. Но попытка не удалась. Коммунисты, то есть мы, были вынуждены оставить Борха в покое и разбежаться. Но какой был смысл похитителям нападать на самого Борха? Это же нелепость! Что завтра напишут газеты? О какой попытке выручить Борха может идти речь, если один из «похитителей» бьет его пистолетом по голове? И к тому же в качестве улики оставляет там, на полу, свой пистолет! Ты что, не знаешь, что каждое оружие имеет свой номер и полиции ничего не будет стоить выяснить, откуда к нам попал этот пистолет?
Да, всего этого Рихард не учел. Он не только сорвал операцию, но и оставил след, ведущий далеко, к американскому «Клану».
Клаус был прав. Он, Рихард, лишил всю задуманную «акцию» какого-либо смысла. И пистолет… Номер! — об этом Рихард и вовсе не подумал. А Борха он ударил потому, что иначе тот мог сбежать, снова попасть в руки полиции, и там бы легко установили, что никто не собирался его похитить!
— Я ударил его потому, что боялся, что он убежит тем же путем, что и я, через окно, — растерянно проговорил Рихард. — А пистолет выронил при ударе. Если бы я начал искать его в этой суматохе, то меня наверняка бы задержали. Конечно, мой пистолет в руках полиции — это катастрофа.
— На наше общее счастье, катастрофы не произошло, — сказал сумрачно Клаус. — Вот твой пистолет!
И Клаус, засунув руку в задний карман брюк, вытащил оттуда так хорошо знакомый Рихарду «вальтер».
— Клаус, друг, как тебе это удалось?!
— Такая моя судьба — выручать разгильдяев! Я успел подобрать пистолет там, где ты его уронил.
— Отдай мне его, прошу! — умоляюще воскликнул Рихард, протягивая руку к пистолету.
Но Клаус резким движением опустил его обратно в карман брюк и презрительно сказал:
— Сначала научись обращаться с оружием.
— Значит… ты больше мне не доверяешь? — упавшим голосом проговорил Рихард и подумал при этом: «Боже, если бы Клаус знал, что я не просто разгильдяй, но даже и не чистокровный немец! Он вышвырнул бы меня из своей группы! Что бы мне оставалось делать! Вернуться назад, в Аргентину? Или., или принять предложение Гамильтона и уехать в Соединенные Штаты?..»
