Неоконченный портрет. Книга 1 - [19]
В душе президента как бы жили и ожесточенно спорили друг с другом два человека.
Один всем сердцем сочувствовал России, истекавшей кровью в борьбе против общего врага, России, принесшей неисчислимые жертвы на алтарь уже близкой теперь победы, России, которую столько раз обманывали, обещая открытие второго фронта. Этот человек полностью осознавал правомерность стремления русских обеспечить безопасность своей страны на послевоенное время...
Но другой человек ожесточенно поддерживал Черчилля, упорно повторял заклинание о «коммунистической угрозе», об опасности «большевизации» Европы...
С одной стороны, Рузвельт, ознаменовавший свое первое президентство признанием Советской России, Рузвельт, ненавидевший гитлеровский фашизм, Рузвельт, восхищавшийся героизмом и мощью Красной Армии, Рузвельт, воздававший должное Сталину и в Тегеране и в Ялте, не сомневавшийся в преданности Сталина единству союзников и в военное и в послевоенное время...
И с другой стороны, Рузвельт, родившийся в Хайд-Парке, ученик привилегированной Гротонской школы, студент аристократического Гарвардского университета, Рузвельт, с молоком матери впитавший мысль об опасности «безбожного коммунизма»...
Схватка этих двух людей в душе президента на сей раз закончилась вничью. Рузвельт решил отложить работу над посланием. Он откинулся на спинку кресла и постарался забыть обо всем — о Ялте, о Сталине, о Черчилле, о Польше, о Европе, вообще обо всем на свете.
Но это ему не удавалось. Наверное, Макинтайр прав: надо отдохнуть, а то и в самом деле можно дождаться нервного срыва...
И вдруг неожиданная мысль пришла в голову президента. Его внимание привлек прибор, стоявший на письменном столе. Президент видел его каждый день, постоянно пользовался им, привык к нему, как к любому другому предмету в Овальном кабинете.
Это был селектор.
Достаточно было нажать одну из круглых цветных кнопок на белой панели селектора, как нужный Рузвельту сотрудник аппарата немедленно являлся в Овальный кабинет.
В последнее время президент как будто забыл об этом приборе. И вдруг... Неожиданно, быть может, даже для самого себя он резким движением опустил на кнопки ладони обеих рук...
Первым явился Стив Эрли. Обязанности его состояли в том, чтобы поддерживать связь с прессой. Потом пришли секретари президента Билл Хассетт и Грэйс Талли. Пришла даже Лила Стайлз, которая ведала исходящей почтой президента, а вслед за ней Мэри Ибэн, составлявшая каталоги гигантского количества книг, которые Рузвельт получал в подарок от авторов и издательств.
Торопливо вошла «главная красавица» Белого дома Дороти Брэйди, помогавшая и порой сменявшая Грэйс Талли, за ней появился Морис Латта. Последним пришел Росс Макинтайр. Как и когда вошел Майк Рилли, никто не заметил. Он работал с 1935 года сотрудником личной охраны президента, а в декабре 1941 года — после ухода в отставку полковника Эда Старлинга, возглавлявшего охрану, — занял его должность.
Не пришла только Луиза Хэкмайстер: она не могла оставить коммутатор Белого дома.
Расселись без протокола. Некоторое время Рузвельт молча смотрел на собравшихся. Его взгляд был печален. О чем он думал? Может быть, о том, что среди собравшихся нет ни «Па», как он ласково называл своего недавно скончавшегося друга — генерала Уотсона, ни Маргарет Лихэнд, которая была секретарем Рузвельта с 1920 года...
Но, вспоминая отсутствующих, Рузвельт даже мысленно не произносил слово «смерть». «Па» и Маргарет не умерли. Вообще никто не умирает. Люди уходят с поста. По возрасту. По болезни. Чтобы уступить место тем, кто успел себя зарекомендовать и пришел им на смену. Уходят куда-то и смотрят издалека, как работают их преемники. Радуются их успехам. Сожалеют о промахах. Безмолвно соревнуются в своей любви и преданности президенту.
Мистика? Никакой мистики! Просто Рузвельт хотел верить, что преданные ему люди уходят, но не умирают. Во всяком случае, умирают не до конца...
Каждый из сотрудников президента был уверен, что вызов относился только к нему. Оказавшись в Овальном кабинете, люди с недоумением переглядывались и бросали тревожные взгляды на сумрачное лицо президента.
— Друзья мои, я хотел бы поговорить с вами, — сказал Рузвельт, когда все расселись. — Я информировал конгресс и кабинет министров об итогах Ялтинской конференции. Как вам известно, итоги эти, в общем, вполне удовлетворительны и внушают надежду, что наш тройственный союз будет продолжаться и в мирные дни. Но война еще не кончена. Кроме того, между союзниками, точнее, между нами и Россией, возникли некоторые... ну, скажем, недоразумения. Они не касаются конечных целей войны — тут мы едины. Речь идет о некоторых вопросах стратегии и тактики...
Рузвельт говорил подчеркнуто звонко, скорее тенором, чем характерным дли него высоким баритоном. Кто знает, может быть, он хотел этим продемонстрировать, что по-прежнему бодр и силен...
В кабинете стояла абсолютная тишина. Затаили дыхание женщины. Стараясь быть незаметным, как бы вдавился в стену Майк Рилли. Он слушал президента и в то же время ловил каждый звук, доносившийся с Пенсильвании-авеню, на которой располагался Белый дом.
Первые две книги романа «Блокада», посвященного подвигу советских людей в Великой Отечественной войне, повествуют о событиях, предшествовавших началу войны, и о первых месяцах героического сопротивления на подступах к Ленинграду.
Пятая книга романа-эпопеи «Блокада», охватывающая период с конца ноября 1941 года по январь 1943 года, рассказывает о создании Ладожской ледовой Дороги жизни, о беспримерном героизме и мужестве ленинградцев, отстоявших свой город, о прорыве блокады зимой 1943 года.
Третья и четвертая книги романа «Блокада» рассказывают о наиболее напряженном периоде в войне — осени 1941 года, когда враг блокировал город Ленина и стоял на подступах к Москве. Героическую защиту Ленинграда писатель связывает с борьбой всего советского народа, руководимого Коммунистической партией, против зловещих гитлеровских полчищ.
Первые две книги романа «Блокада», посвященного подвигу советских людей в Великой Отечественной войне, повествуют о событиях, предшествовавших началу войны, и о первых месяцах героического сопротивления на подступах к Ленинграду.
Третья и четвертая книги романа «Блокада» рассказывают о наиболее напряженном периоде в войне — осени 1941 года, когда враг блокировал город Ленина и стоял на подступах к Москве. Героическую защиту Ленинграда писатель связывает с борьбой всего советского народа, руководимого Коммунистической партией, против зловещих гитлеровских полчищ.
Новый роман писателя А. Чаковского «Победа» связывает воедино две великие исторические вехи — лето 1945 года, когда в Потсдаме разыгралась политическая битва за обеспечение прочного мира после окончания войны, и лето 1975 года, когда в Хельсинки руководители 33 европейских стран, а также США и Канады подписали Заключительный акт Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе.Действие романа начинается в Хельсинки, куда прибывает советский журналист Воронов; основу первой книги составляет рассказ о подготовке к встрече в Потсдаме и ее первом дне.Используя огромный документальный материал, писатель воссоздает атмосферу встречи, а также живые портреты главных ее участников: Сталина, Черчилля, Трумэна.В «Победе» А.
Новый роман талантливого прозаика Витаутаса Бубниса «Осеннее равноденствие» — о современной женщине. «Час судьбы» — многоплановое произведение. В событиях, связанных с крестьянской семьей Йотаутов, — отражение сложной жизни Литвы в период становления Советской власти. «Если у дерева подрубить корни, оно засохнет» — так говорит о необходимости возвращения в отчий дом главный герой романа — художник Саулюс Йотаута. Потому что отчий дом для него — это и родной очаг, и новая Литва.
Елизар Мальцев — известный советский писатель. Книги его посвящены жизни послевоенной советской деревни. В 1949 году его роману «От всего сердца» была присуждена Государственная премия СССР.В романе «Войди в каждый дом» Е. Мальцев продолжает разработку деревенской темы. В центре произведения современные методы руководства колхозом. Автор поднимает значительные общественно-политические и нравственные проблемы.Роман «Войди в каждый дом» неоднократно переиздавался и получил признание широкого читателя.
В сборник вошли лучшие произведения Б. Лавренева — рассказы и публицистика. Острый сюжет, самобытные героические характеры, рожденные революционной эпохой, предельная искренность и чистота отличают творчество замечательного советского писателя. Книга снабжена предисловием известного критика Е. Д. Суркова.
В книгу лауреата Государственной премии РСФСР им. М. Горького Ю. Шесталова пошли широко известные повести «Когда качало меня солнце», «Сначала была сказка», «Тайна Сорни-най».Художнический почерк писателя своеобразен: проза то переходит в стихи, то переливается в сказку, легенду; древнее сказание соседствует с публицистически страстным монологом. С присущим ему лиризмом, философским восприятием мира рассказывает автор о своем древнем народе, его духовной красоте. В произведениях Ю. Шесталова народность чувствований и взглядов удачно сочетается с самой горячей современностью.
«Старый Кенжеке держался как глава большого рода, созвавший на пир сотни людей. И не дымный зал гостиницы «Москва» был перед ним, а просторная долина, заполненная всадниками на быстрых скакунах, девушками в длинных, до пят, розовых платьях, женщинами в белоснежных головных уборах…».
Роман Александра Чаковского посвящен жизни и деятельности тридцать второго президента США Франклина Д. Рузвельта. Роман создан на основе документальных материалов.