Неофициальная история конфуцианцев - [6]

Писатель показывает, как один из «избранников неба», Ван Хуэй, поднимается вверх по общественной лестнице. Кажется, нет предела его честолюбивым планам. Карьеризм пронизывает его насквозь, ради него он готов на все. Ван Хуэй — конфуцианец и воспевает высокие принципы конфуцианской морали. Фарисей с головы до пят, он прикрывается этой моралью, как ширмой, чтобы прослыть за добродетельного человека. На каждом шагу он нарушает ее принципы, и это не вызывает у него ни раскаяния, ни угрызений совести. У его коллеги Сюнь Мэя умерла мать, и по законам того времени Сюнь Мэй должен удалиться со службы для несения траура в течение трех лет. Этот обычай вытекает из конфуцианского учения о сыновнем долге. Зная это, Ван Хуэй советует приятелю никому не говорить о смерти матери. Сам он поступил бы именно таким образом, так как вопросы конфуцианской нравственности и морали, о которых он так охотно рассуждает, занимают в его жизни едва ли не последнее место.

В образе Ван Хуэя писатель высмеивает не только ханжество чиновников, но и их не знающее границ стяжательство, их болезненную алчность и неуемную страсть к наживе, рвачество, доходящее до жестокости «усердие» в выколачивании денег. Герой романа Цюй, а вместе с ним и писатель, высмеивая Вана, говорит, что с его вступлением на должность в ямыне будут слышаться только три звука: звон денег, стук счетов и удары батогами. Ван Хуэй при случае всегда подчеркивает, что он старается ради трона, но на самом деле служба для него лишь средство личного обогащения. С легкостью необыкновенной Ван очищает чужие сундуки и карманы и свирепо расправляется с теми, кто мешает ему. Своей жестокостью он довел население всей области до такого состояния, что при его имени все трепещут от ужаса. Быть может, его «деятельность» не достигла бы такого размаха, если бы высшие власти пытались как-то пресечь его рвачество и жестокость. Но для императорского двора Ван Хуэй не преступник, а верный служака; не хищник, обкрадывающий всех, в том числе и двор, а высоконравственный человек. Показывая отношение к Вану императорского двора, писатель вскрывает всю беспринципность существующего правления, его ограниченность и разложение. Ван Хуэя не только не наказывают, но, наоборот, его повышают в должности, как «способного и деятельного человека». Сатира писателя уже далеко уходит от обличения одного лица, она обрушивается на все чиновничье общество, включая и его верхушку — императорский двор. У Цзин-цзы делает это с большим мастерством. Он не прибегает к открытому разоблачению маньчжурского двора — в его время это могло бы привести к неисчислимым бедствиям. И все же, несмотря на внешне беспристрастный тон повествования, отрицательное отношение писателя к императорскому двору не вызывает никакого сомнения.

Эпизод с выдвижением Ван Хуэя на должность — далеко не единственный пример того, как У Цзин-цзы разоблачает и высмеивает верхушку чиновничьего общества во главе с императорским двором. Писатель дает понять, что Ван — это не исключение, а распространенное явление, порождение существующего строя, при котором пороки и преступления не только не наказуются, но даже поощряются, а добрые начинания терпят крах. Писатель показал это на истории чиновников Сян Дина, Сяо Юнь-сяня и воеводы Тана. Все они честные служаки; одни из них в меньшей, другие в большей степени стараются защищать справедливость и бороться со злом. И за это чиновничье общество расправляется с ними. Сян Дина и Тана снимают с должности, а против Сяо Юнь-сяня даже возбуждается судебное дело. Такова награда двора за их верную службу. Писатель не ограничивается простым беспристрастным описанием событий, а старается дать им свою оценку. Словами отца Сяо Юнь-сяня писатель осуждает действия двора и открыто говорит об этом. Отец Сяо, ревностный защитник государственной службы, сам советовал сыну потрудиться на благо императорского двора. Однако он уже начинает понимать бессмысленность чиновничьей карьеры, жалеет, что толкнул сына на путь чиновничьей службы. Еще больше это понимает сам Сяо Юнь-сянь, который на себе испытал «милости» двора. Сяо постепенно отказывается от своих верноподданнических взглядов. Эту перемену писатель выражает аллегорически, в словах Сяо, обращенных к Му Наю: «Когда мы жили с тобой в Цинфыне, я чувствовал себя прекрасно, хотя снега там выпадало, может быть, и больше. А сейчас, глядя на эти жалкие снежинки, я все же чувствую пронизывающий холод». Кажется, Сяо Юнь-сянь сделал карьеру, но он не испытывает удовлетворения. Холод, о котором он говорит, — это та духовная пустота, которая царит вокруг него. Сяо Юнь-сянь сознает, что все усилия сделать добро в этом мире несправедливости и лжи обречены на провал.

В галерее отрицательных героев, помимо крупных вельмож типа Ван Хуэя, большое место занимают мелкие служащие: писцы, письмоводители, стражники. Они, как и их хозяева, алчны, корыстолюбивы, готовы на любое преступление ради денег. Очень колоритной фигурой является господин Пань. В описании своего героя У Цзин-цзы прибегает к широко применяемому им приему контраста. Сначала он дает героя в характеристике других действующих лиц романа, а затем показывает его через поступки и действия. По словам старосты, его родственника, Пань весьма порядочный и добродетельный человек. Но сам читатель позднее убеждается в том, что Пань — настоящий выжига и жулик, чьи злодеяния староста расценивает как особые заслуги. Паня боятся не только потому, что он жесток. Пань — чиновник, и прежде всего это повергает людей в страх. Писатель убедительно показывает, что даже такая сравнительно мелкая фигура в чиновничьем мире, как Пань, может оказаться вершителем человеческих судеб. Паню ничего не стоит довести совершенно невинного человека до тюрьмы или плахи, если только он пришелся ему не по душе. У него лишь одна всепоглощающая страсть — деньги. И эта страсть толкает его на любые подлости и преступления. Вот помещику Ху приглянулась чужая служанка Хэ Хуа, и за солидный куш Пань добивается, чтобы она попала в руки старого сластолюбца. Пань подделывает печати, незаконно использует красную тушь, применение которой являлось прерогативой начальника уезда, он сводит в могилу многих людей. Кажется, для Паня нет ничего невыполнимого, его самоуправство ненаказуемо, — ведь общество, которое взращивает таких Паней, само насквозь продажно. Все в этом мире чиновников можно купить и продать. Эту мысль о продажности всех и вся писатель образно подчеркивает пословицей: «Только на огне закоптишь свиную голову, только с деньгами свершишь казенное дело». В устах стражника ямыня, мошенника и шантажиста, эта пословица звучит как оценка всему обществу и породившему его строю.