Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 5. Том II - [83]

Да, эта задача не из легких. Но она и интересна. Значит, кроме материальной выгоды, я получу еще и интересную работу. Решил! Я принимаюсь за нее».

Кстати, о материальной стороне дела. Во время предварительного знакомства с Борисом полковник Головин вызвал главного бухгалтера и попросил рассказать конкретно, каково будет материальное обеспечение начальника медотделения ОИТК.

Выяснилось, что имеется разрешение на этой должности держать и майора медслужбы. Оклад его составлял 1200 рублей, плюс 300 рублей за звание и плюс 5

% за выслугу лет (армейская служба тоже входила в стаж).

Уже одно это составляло более трех врачебных окладов в гражданских организациях. А к этому еще прибавлялась ежегодная выдача полного военного обмундирования и ежемесячный офицерский паек.

Материальный соблазн был велик!

А теперь, когда Бориса заинтересовала и сама работа, и разрешался вопрос с квартирой, колебаться было бессмысленно.

До сих пор все документы, необходимые для поступления на эту работу, Алешкин держал у себя. Теперь же заполненную анкету, автобиографию и заявление он решил передать полковнику Головину. В этот же день вечером он был у полковника, вручил ему все эти документы и доложил о своем желании работать под его руководством. Тот вызвал инспектора отдела кадров Лепешкина, передал ему документы Алешкина, велел отдать приказ о зачислении майора на работу начальником медотделения ОИТК с этого же числа, с предоставлением ему трехдневного отпуска для устройства семейных дел.

На следующий день Борис выехал в Александровку.

Приехав, он рассказал о своем поступлении на работу Кате, просил ее быстрее уволиться и собраться в дорогу вместе с ребятами.

Катя ответила, что в три дня она никак не справится. Необходимо сдать магазин, отчитаться перед райпотребсоюзом и конторой завода, оформить справки на детей, как учениц, да и, наконец, разделаться с имеющимся маленьким хозяйством. На все это, по ее предположению, потребуется никак не менее недели. Решили так: Борис уезжает немедленно, по возможности приобретает мебель, организует подготовку квартиры, а Катя ликвидирует все в Александровке, рассчитывается со своим магазином, нанимает на заводе автомашину и вместе с ребятами приезжает к нему.

Глава семнадцатая

С первых же дней Борис увидел, как запущена работа по медобслуживанию порученного ему контингента, как много нужно сделать для решения санитарно-эпидемиологических вопросов и улучшения работы амбулаторий подразделений и центральной больницы. Он понял, что ему придется отдавать этому все свое время, и пока ни о каком совместительстве думать нельзя. Все эти дни он работал с 9 часов утра и почти до 9 часов вечера.

В первый же день по возвращении из Александровки он сумел получить разрешение от Головина на приобретение необходимой мебели из складов мебельного завода, который располагался в том же дворе, где и его рабочая комната. Расчет за эту мебель в сумме почти 600 рублей главный бухгалтер ОИТК разрешил произвести после получения Алешкиным первой зарплаты. Борис приобрел: письменный, столовый и кухонный столы, шесть стульев, шкафчик для посуды, шифоньер для одежды, большую кровать и диван. Все это было сделано из карагача и ясеня. Товар ему был отпущен по себестоимости.

Дня через три после возвращения из Александровки он перевез мебель на свою квартиру и пока все составил в одной комнате. На этой же мебельной фабрике Борис купил целую машину обрезков бракованных досок на дрова и привез в свой новый двор.

Семья бывшего начальника ОИТК, состоявшая из жены и двух детей, со дня на день ожидала вызова к месту нового назначения ее главы и пока временно поселилась на кухне, предоставив Борису две больших смежных комнаты, прихожую и парадный вход.

Прошло еще три дня. Борис ожидал прибытия семьи. В последний из этих дней часов в пять вечера в его кабинет зашел инспектор отделения кадров Лепешкин и заявил:

– Ну, товарищ Алешкин, сегодня получена телеграмма из ГУЛАГа об утверждении вас в должности начальника медотделения. Это дело необходимо отметить. Бориса немного покоробило это предложение. В период войны он часто употреблял спиртное: была «наркомовская норма» – 100 грамм водки, которая выдавалась ежедневно. После окончания войны эта норма была отменена, и последний год Борис, которого никогда особенно не тянуло к спиртным напиткам, выпивал очень мало, да и то большею частью какого-нибудь немецкого сухого вина.

Тут он понимал, что отказаться будет неудобно.

Денег у него было мало. Идти в ресторан не с чем. Он колебался, но Лепешкин настаивал.

– Не думай, товарищ Алешкин, это дорого не обойдется. Я знаю такое место, где нам подадут недорого и вполне достаточно.

Борис поддался на эти уговоры, и через час они сидели в задней комнате «офицерского» магазина, перед ними стояла бутылка водки и лежала пара кусков хлеба и открытая коробка консервов «бычки в томате».

А еще через час Борис Алешкин, едва держась на ногах, после рвоты, произошедшей сразу же после выхода из магазина, еле-еле полз к своему дому. Он шел напрямки, шагая по сугробам снега, причем иногда ему приходилось помогать себе для передвижения и руками.