Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 5. Том II - [70]

На следующее утро следовало ожидать нового патруля, и как удастся договориться с ним, Борис не знал. Да и ребята начали нервничать. Каждый из них еще в Лигнице выбрал себе часть, в которой хотел бы служить, а тут после задержания Львовской комендатурой все может поломаться. Они уже не чувствовали себя подчинёнными Борису и Захарову, а считались как бы товарищами, помогавшими старшим, и хоть еще и робко, но начали высказывать свое недовольство.

Алешкин и Захаров оказалась в очень затруднительном положении. После довольно длительного раздумья Захаров сказал:

– Вот что, товарищ майор, если ждать отправки у этого коменданта, то тут и три недели просидеть можно, а ведь вы, да и я тоже, к Новому году дома хотели быть. Пойду, пошныряю тут между железнодорожниками. Может быть, что-нибудь выйдет.

Он пропадал часа два, наконец, вернулся с высоким усатым дядькой лет сорока пяти, который взглянув на людей, кучу вещей и Джека, спросил:

– Что-о-о, этих всех и собаку?

– Нет-нет, нас двоих с майором, ну и собаку, – заискивающе сказал Захаров.

– Нет, не пойдет. О! А это что у вас? – сказал железнодорожник, показывая на мотоциклы. – Вот добавите одну такую штуку, тогда сделаю.

Захаров поморщился немного, потом махнул рукой и сказал:

– Согласен.

– Ну, а «кусок» само собой. Захаров взорвался:

– Не жирно ли будет?!

– Как хотите, пока здесь сидеть будете, по два проедите и машины спустите. Как хотите, – и железнодорожник направился к двери. Захаров удержал его за рукав:

– Да постой ты, ну, «полкуска» хочешь?

– А собака? Знаешь, сколько из-за нее может быть канители? Нет, меньше, чем кусок и эта машина, не согласен.

– Ну ладно, черт с тобой, наживайся, – пробурчал Захаров.

– Ругаться не надо. Я ведь и других найду…

– Да я не ругаюсь, это просто так…

– Тогда сидите здесь, после 12 ночи я к вам подойду, возьму билеты, закомпостирую их у кассира, выправлю билет на собаку, после этого можете сдать багаж. Остальное возьмете с собой. Пока…

Железнодорожник ушел.

Борис и оба солдата, присутствующие при этом разговоре, смотрели на Захарова с самым ошеломленным и недоумевающим видом. Он рассмеялся.

– Ага, ничего не поняли! А я как среди гражданских тут немного пообтерся, так и их новый язык и способы действия выучил. Это проводник вагона поезда, который формируется на завтра. Он оформит нам все с билетами и посадит в свой вагон заблаговременно. Завтра, когда с 6 часов утра начнут компостировать билеты, тут черт знает что начнется. Ведь не только очередники к кассе бросятся, а и все, кто торопятся уехать. Такая давка будет, да и не только тут, а потом и около вагонов.

– Ну, а что это за «кусок» такой, – прервал Захарова Борис.

Тот засмеялся:

– Учитесь, товарищ майор, «кусок» – это по-теперешнему тысяча рублей.

– Так значит, за эту услугу придется заплатить 1000 рублей?

– Да, по полтысячи с человека, да еще отдать ему мой мотоцикл в придачу. Вот как.

– Но это же грабеж?

– Грабеж? А если здесь сидеть, так еще больше ограбят. Мало того, что проешь, черт знает сколько, а еще и обворовать могут. Здесь между офицерами столько жулья шатается.

– А как же ты без мотоцикла? Тогда и я свой не возьму.

Эти слова, видно, услыхал старший лейтенант, летчик, стоявший от них в нескольких шагах. Он быстро подошел к разговаривающим и представился:

– Старший лейтенант Петров. Из летной части, что здесь неподалеку стоит. Я, товарищ майор, давно мечтал такую машину приобрести.

Если она вам не нужна, я с удовольствием возьму…

В тот период времени между военнослужащими, в том числе и офицерами, был широко распространен обычай обмена. Одному досталась какая-то трофейная вещь, которая ему была не нужна, другому другая.

Вот они и менялись баш на баш – не глядя. Так и этот лейтенант достал из кармана маленькие золотые женские часики и предложил:

– Ну, майор, баш на баш. Я тебе часы золотые для жены, а ты мне мотоцикл.

Борис не колебался, и через несколько минут счастливый лейтенант катил к выходу с вокзала Борисову машину, а тот прятал в карман золотые дамские часики с блестящим браслетом. Оба остались довольны. Особенно Борис. Ведь в его вещах чего-нибудь особенно ценного специально для Кати не было. Все имевшиеся вещи, с его точки зрения, или особенной ценности не представляли, или предназначались для всей семьи. Теперь у него была действительно ценная вещь, золотые часы, о чем ранее ни он, ни его жена не могли даже и мечтать.

Ровно в 12 часов ночи к нашим дремавшим спутникам подошел усатый железнодорожник.

– Ну, ребята, давайте билеты и полкуска.

– А это еще зачем? – спросил Захаров.

– Билеты сейчас оформлю, закомпостирую, договорюсь с багажным кассиром, а это тоже даром не делается. Ну да ладно, эту половину я на себя беру. Ну, давайте. Борис и Захаров отдали свои билеты, хотя и чувствовали при этом некоторую неловкость. Во-первых, они побаивались, как бы этот дядька не исчез с их билетами вообще, а во-вторых, им обоим было как-то неловко друг перед другом. Ведь, как ни говори, они участвовали в некоей мошеннической операции.

Но, с другой стороны, они понимали, что уехать им необходимо как можно скорее. Ездить в госпиталь было не на чем. Ходить далеко, а есть всем четверым приходилось не менее 3 раз в день.