Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 5. Том II - [53]

Пожалуй, только теперь они поняли, почему им так часто приходилось затыкать разные дыры в санобслуживании фронта. Фронтовые эвакогоспитали оказались очень малоподвижными единицами.

Вечер 5 июля 1945 года прошел хорошо. После торжественного собрания, на котором замполит Павловский сделал доклад об истории госпиталя и перечислил наиболее отличившихся, награжденных правительственными наградами его сотрудников, была показан концерт самодеятельности.

На вечер приглашались работники соседнего госпиталя (он организовывал санаторий в здании бывшего санатория Кайзера Вильгельма), военный комендант железнодорожной станции, бургомистр города. Последний привел с собой маленький эстрадный оркестр. Под музыку этого оркестра молодежь госпиталей пела и танцевала.

Медсестра Мертенцева исполняла новую песню «В лесу прифронтовом». Ее текст и ноты были напечатаны во фронтовой газете, которую госпиталь получал теперь регулярно.

Впрочем, и вся почта теперь приходила аккуратно, и переписка Бориса с его Катей приобрела систематический характер. Правда, в своих письмах Катя писала, что у нее все хорошо, что дети и она здоровы и никаких лишений не испытывают. Мы знаем, что на самом-то деле все было не так уж хорошо. И что этими известиями она хотела только успокоить мужа. Но он-то, оторвавшись от семьи, как-то не мог себе представить того положения, в котором она на самом деле находилась. Верил Катиным письмам, а, не понимая действительной стоимости денег, которая существовала в это время в стране, считал, что его семья действительно обеспечена.

Но вот, наконец, прибыла большая колонна автомашин с имуществом госпиталя № 1818.

Начальник его, желчный, худой и высокий старик, подполковник медслужбы, после знакомства с Борисом, обошел все помещения, осмотрел окрестности санатория и, в противоположность Семеновой, остался очень недоволен. Его не устраивало все. Но самое главное, очевидно, было то, что его госпиталь и его самого опять загнали в какую-то дыру, из которой скоро не выберешься.

После нескольких часов совместного пребывания с ним Борис только и думал о том, чтобы как-нибудь поскорее расстаться.

Акты о сдаче помещения и имевшегося в них инвентаря были уже давно приготовлены и, к удивлению Бориса, ожидавшего всяких придирок, Жалевич (такова была фамилия начальника эвакогоспиталя № 1818) подписал их без каких-либо разговоров.

Можно было уезжать.

Борис отдал команду об окончательной погрузке, и к вечеру этого же дня госпиталь № 27 выехал к новому месту дислокации.

Глава десятая

Мы уже говорили, что эвакогоспиталь № 1818, как и большинство и других эвакогоспиталей, своего транспорта почти не имел. Кроме старенькой легковушки, в его распоряжении находились две полуторки для доставки продуктов, медикаментов и других хозяйственных целей, а имущества у него было много, поэтому для его передислокации выделялся специальный автобат.

Так было и в этот раз.

Командир автобата, старший техник, лейтенант привез с собой запечатанный пакет из сануправления для Алешкина.

По вскрытии его Борис обнаружил приказ о передислокации, в котором, между прочим, говорилось:

«Госпиталю № 27 передислоцироваться в город Сандомир, где развернуться не позднее 15 июля и обеспечить обслуживание раненых бойцов и офицеров (русских и поляков), поступающих из Западной Украины и Восточной Польши после стычек с бандеровцами и другими гитлеровскими недобитками».

Второй задачей перед госпиталем ставилось медобслуживание русских и украинских репатриантов, заболевших или получивших травмы во время пути.

Наконец, третьей – стационарное обслуживание личного состава подразделений, расквартированных в городе Сандомире.

Прочитав указанный приказ, Алешкин понял, что некоторые работники сануправления фронта, обидевшись на его отказ о переходе на должность начальника эвакогоспиталя № 1818, решили его загнать вместе с госпиталем подальше от своих глаз.

И в самом деле, от города Пренцлау, где располагалось сануправление фронта, до города Сандомира было более 700 километров и, следовательно, практически всякая личная связь между руководством госпиталя и сануправлением фронта исключалась.

С одной стороны, это была как бы ссылка, но с другой – и признак высокого доверия, указывавшего на то, что сануправление уверено в работоспособности этого госпиталя.

Конечно, сделать три или даже два рейса, чтобы перевезти все имущество и личный состав госпиталя при таком удалении нового места дислокации, нечего было и мечтать. Нужна была помощь транспортом.

К счастью, в сануправлении об этом подумали, и командир автобата, привезший госпиталь № 1818, имел указание выделить в распоряжение Алешкина одну роту, то есть шесть автомобилей ЗИС-5. Этого было более чем достаточно, чтобы в один рейс захватить все имущество госпиталя.

Так как большая часть вещей была заблаговременно погружена на свои машины, то погрузка остального отняла немного времени, и вечером того дня, когда прибыл госпиталь № 1818, госпиталь № 27 уже был готов следовать к новому месту назначения.

Посоветовавшись с Захаровым и Павловским, Алешкин решил отложить отъезд до утра. Зайдя вечером к Семеновой, Борис застал там начальника госпиталя № 1818. Они как раз обсуждали вопрос о том, где разместить медперсонал их госпиталя на те дни, пока госпиталь № 27 будет свертываться и грузиться.