Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 5. Том II - [47]
Захаров договорился с ними, что сырье будут доставлять, но зато не менее 75
% продукции, изготавливаемой из него, будет бесплатно передаваться в распоряжение госпиталя.
Таким же образом Алешкин принял винокуренный завод, находившийся в 5 километрах от Варена, в котором помимо спирта оказался большой запас картофеля. Около вокзала станции Варен находился большой склад, заполненный мукой. Бургомистр разрешил брать муки столько, сколько потребуется. В городе работала булочная, кондитерская, госпиталь загрузил их полностью.
К указанному сроку 27-й госпиталь к приему отдыхающих был готов. О чем Алешкин и доложил соответствующим рапортом. На следующий день начали прибывать отдыхающие генералы. Большинство из них поражались и искренне радовались тому комфорту в размещении, в котором они очутились, и неуклонно выполняли все правила поведения, которые Алешкин и Павловский заранее составили и повесили в каждой вилле. Всех вполне устраивало и питание.
По правилам госпиталя в первый же день прибытия каждый генерал и все сопровождающие их лица подвергались медицинскому осмотру, проводимому врачами госпиталя, после чего каждому назначалось лечение, если оно было необходимо, устанавливалась диета и режим поведения.
Такое положение сразу ставило на место тех из отдыхающих, которые предполагали превратить свой отдых в обыкновенную гулянку, да еще с выпивкой.
Правда, кое-кому из генералов приходила мысль устроить в своей вилле этакий пьяный ералаш, но такие случаи были очень редки.
Да и член Военного совета генерал Рузский своим авторитетом и довольно частым посещением «генеральского дома отдыха» помогал обеспечивать должный порядок.
Время шло. В Варене сменилось уже две смены отдыхающих, готовились к приему третьей. Производили генеральную уборку помещений, меняли белье, дворники тщательно убирали территории вилл. Одним словом, шла обычная подготовительная работа.
Надо сказать, что этот период деятельности госпиталя довольно отрицательно сказался на рядовом составе, санитарах и в особенности на шоферах. Не загружены были и врачи. Многие медсестры и врачи стали устраивать частые прогулки в город, чем вызывали серьезное беспокойство о себе со стороны Алешкина и Павловского. Рядовой состав, пользуясь свободным доступом к спирту, которого теперь в госпитале имелось в большом избытке, стал часто выпивать, и некоторые из них в таком состоянии грубо нарушали воинскую дисциплину. Эго, конечно, требовало от всех командиров и особенно от Алешкина принятия самых строгих мер. Пришлось один из погребов превратить в гауптвахту, и Борис был вынужден, не стесняясь, используя всю свою власть, а она у него, как у командира воинской части (госпиталь приравнивался к таковой) была большая, виновных наказывать очень строго.
О врачах и медсестрах, уезжавших на велосипедах (в одной из вилл их обнаружили целый склад), приходилось беспокоиться по следующим причинам.
Хотя на 3-й день прибытия Алешкина в Варен в город приехал военный комендант – старший лейтенант Жучков с целым отделением бойцов, он никакой серьезной охраны порядка в городе осуществить не сумел. И главным образом не потому, что его не слушались немцы (теми продолжал управлять бургомистр и несколько шуцманов), а потому, что освободившиеся из лагеря военнопленных американцы и англичане, ожидающие репатриации на родину, вели себя в городе самым разнузданным образом. Они не только нападали на немцев, но могли легко напасть и на советских медиков-женщин. Для их безопасности Павловский с ними отправлял вооруженных санитаров. Но и это вызывало беспокойство. Привлекало в город женщин то, что там в маленьких магазинчиках за русские деньги можно было купить дешево различные мелочи.
Дня через три после отъезда последней партии генералов госпиталь приготовился к приему следующей. Но вместо них явился нарочный с пакетом.
В последнем находилось предписание, предлагавшее госпиталю немедленно передислоцироваться в курортный город Бад-Польцен, там найти свободное помещение какого-либо санатория и развернуть в нем санаторий для среднего офицерского состава, емкость которого должна была быть не менее 400–500 мест.
Нач. сануправления фронта генерал-майор медслужбы Жуков требовал, чтобы и этот санаторий был хорошо оборудован, обеспечен необходимым мягким инвентарем, посудой и хорошо организованным питанием. Кроме того, предлагалось организовать в нем и возможное курортное лечение.
Ни Алешкин, ни его ближайшие помощники не имели никакого представления об этом курорте, и потому это распоряжение их основательно встревожило. Город Бад-Польцен находился километров на 250 восточнее Варена и, кажется, теперь входил в состав Польши. Что и в каком состоянии там имеется, конечно, никто не знал.
Нач. сануправления разрешил взять с собой максимальное количество белья и продуктов из города Варена. Однако он категорически запретил разорять виллы, предупредив, что эта территория отходит в распоряжение 1-го Белорусского фронта, и что маршал Жуков предполагает в Варене создать отдых генералам этого фронта. В распоряжении было сказано, что вскоре приедет представитель 1-го Белорусского фронта, которому и следует передать виллы в том состоянии, в каком они находятся сейчас.
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма. Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма. Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма.Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма. Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма. Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма. Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839-1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839-1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839-1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад отдельной книгой в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют по сей день информационную и энергетико-психологическую ценность. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.