Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 5. Том II - [49]

Колонна госпиталя остановилась на центральной площади городка. Разыскивать какое-либо помещение на ночь глядя в незнакомом городе было безрассудно.

Решили заночевать, как это бывало в начале войны в машинах, под машинами и около них. Выставили охрану вокруг этого своеобразного лагеря. Как всегда при таких переездах, караульным начальником стал начальник штаба Добин.

В этой группе автомашин, кроме грузовиков, находилась всего одна легковая машина «Опель-Капитан», а остальные 9 отличных трофейных машин следовали по железной дороге, так же, как имевшиеся в госпитале 6 лошадей.

Проснувшись ранним утром 12 июня и оглядевшись, Алешкин заметил, что на эту же площадь выходит здание ратуши. Он решил пойти туда, чтобы выяснить у военного коменданта, где следует искать подходящее здание для санатория. Вместе с Павловским они отправились в здание ратуши. К их удивлению, никакой охраны здания не было.

В большой приемной, где за столом сидела молоденькая девушка, находилось несколько человек, ожидавших приема, но не у военного коменданта, а у бургомистра города. Или, как он требовал, чтобы его называли, пан староста повятовый. Увидев входящих офицеров Красной армии, девушка встала из-за стола и, подойдя к ним, на довольно чистом русском языке спросила, что им угодно.

Борис заявил, что ему необходимо переговорить с бургомистром и как можно скорее. Она скрылась за массивной дубовой дверью и, выйдя оттуда через две минуты, вежливо пригласила их зайти. Следом за ними пошла и сама. На вопросительный взгляд Алешкина она сказала:

– Пан староста по российский не разумеет, я буду переводчица.

– Не тщеба, пани, бардзо дзеянкую. Я умен размавить по-польски и вшиско ращумем, – заявил Борис.

При этих словах бургомистр (будем называть его так, потому что все жители города пока его так и называли), выскочил из-за стола и, подойдя к обоим офицерам, пожал им руки.

– О-о! Бардзо пшиемно, бардзо пшиемно, что пан майор разумет польски. Прошу сядать. Кристина, толмач там, что я заентый есть.

Алешкин и Павловский уселись и через несколько минут разговора знали, что в Бад-Польцене установлена польская народная власть и что в распоряжении бургомистра имеется взвод польских солдат, которые пока и обеспечивают порядок в городе. Что в городе никаких советских подразделений нет. Узнали они также, что в Бад-Польцене имеется 6 санаториев, здания всех их сейчас пустуют (во время войны в них лечились немецкие солдаты и офицеры). Узнали они также, что бургомистру пришлось выставить специальную охрану этих зданий, так как фашистами они были оставлены неразрушенными, и он будет очень рад, если русские возьмут на себя использование и охрану хотя бы некоторых из них.

Узнав от Бориса, что его госпиталь и прибыл для организации работы в одном из санаториев и что, вероятно, скоро прибудут и другие госпиталя, он очень обрадовался. Он заявил, что будет помогать в оборудовании санатория, направив необходимых рабочих и выдав вещи, взятые из этих зданий на хранение на склад. Бургомистр обещал, безусловно, обеспечить всех находящихся на лечении необходимым продовольствием.

Получив такое заявление от бургомистра, Алёшкин решил расстаться с теми поместьями, которые ему были выделены начальником тыла фронта. Тем более что они находились теперь от него на расстоянии более 150 километров. Он решил на следующий же день послать две грузовые машины и вывезти возможно больше необходимых продуктов и одновременно освободить Коноваленко от обязанностей руководителя этого хозяйства.

Через полчаса после разговора с бургомистром Алешкин, Павловский и бургомистр объехали несколько санаториев и остановили свой выбор на одном из них, носившем название города, Бад-Польцен. Это было большое 3-этажное здание, имевшее около 400 комнат и позволявшее разместить в очень хороших условиях не менее 500 человек.

На первом этаже его имелись огромная, шикарно обставленная столовая, хорошая водолечебница и электролечебный кабинет. Там же находился стационарный рентген.

Вода из целебного минерального источника была подведена к зданию санатория.

Правда, все это, как и общий водопровод, как и электроосвещение, в настоящий момент не работало, но бургомистр заверил, что его мастера, в течение нескольких дней все это наладят. Будут устранены также и некоторые неполадки в комнатах: починка полов, вставка выбитых стекол и т. п.

Борис поблагодарил услужливого бургомистра и пообещал, что после развертывания он пришлет к нему своего помощника, если чего-либо из инвентаря, посуды и прочего будет недоставать.

После этого староста ушел в ратушу, а эшелон госпиталя отправился к облюбованному зданию. Оно находилось в каком-нибудь километре от площади.

Во дворе здания санатория стоял двухэтажный дом, в котором, очевидно, раньше жил обслуживающий персонал, кроме того, находился гараж и большой сарай. Все это пустовало.

Посовещавшись с Павловским, Алешкин решил разместить в этом двухэтажном здании весь личный состав госпиталя. Себе же взял две комнаты в основном здании санатория. Павловский решил поселиться в соседнем жилом доме.

Как всегда, первое, с чего начали работу по освоению нового места дислокации – это произвели очистку его от оставленного немцами мусора. Затем занялись выяснением всех дефектов каждой комнаты и других помещений. Каждому отделению госпиталя Алешкин отвел по одному этажу, за который отвечал начальник отделения. Последние, в свою очередь, распределили имевшиеся на этажах отдельные блоки, состоявшие из 12–15 комнат, между врачами. Те руководили своими сестрами и дружинницами и составляли список необходимого ремонта и недостающего инвентаря для каждой комнаты. Начальник продовольствия вместе с поварами обследовал пищеблок, кухню и ресторанный зал (столовую). Выявляли наличие кухонной и столовой посуды.