Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 5. Том II - [50]
Одним словом, все занялись делом.
К вечеру помещения удалось относительно очистить, выявить дефекты и определить количество необходимого инвентаря. В основном это был мягкий инвентарь – ковры, дорожки, скатерти, постельное белье, электролампочки и другая мелочь. Алешкин знал, что многое из недостающего вполне можно заменить тем, что привезет в железнодорожном эшелоне Захаров, но все же решил кое-что раздобыть у бургомистра города. Ведь как-никак, а санаторий для офицеров Красной армии будет находиться в этом городе не вечно, а после его закрытия здание санатория со всем имуществом перейдет в ведение города. Так пусть они немного и позаботятся о его устройстве, подумал он.
На следующий день Борис направился к бургомистру. Тот долго и внимательно изучал представленный Алешкиным список необходимых предметов и, наконец, сказал (для удобства приводим его слова по-русски):
– Не знаю, пан майор, сумею ли я удовлетворить ваш запрос полностью. Тем более что, как я узнал, на днях сюда прибывает с такими же целями еще один госпиталь. Ему тоже придется кое-что давать. Постараюсь вам, как первому, выделить возможно больше. Пошлите человека и машину к нашему трофейному складу. Я дам провожатого, что сумеем подобрать по вашему списку, пусть они отберут и составят акт о получении. Потом его мы подпишем.
Ну а специалистов (водопроводчиков, электриков, столяров) я вам сегодня же подошлю. У нас их много, а работы им пока нет.
Рассчитываться за сделанную работу вы с ними будете по расценкам, которые мы установим вместе, ну а если во время работы вы их будете кормить, то они будут работать не за страх, а за совесть.
Так все и произошло.
Через три дня здание санатория имело электросвет во всех помещениях. Работала большая электрическая плита на кухне, в ресторанном зале ярко светились люстры, в каждой комнате горели лампы.
Все электроприборы физиотерапевтической лечебницы работали. Электромонтеры осветили двор, гараж и даже часть парка, прилегающую к санаторию.
Одновременно исправили водопровод, а также и те трубы и вентили, которые подводили к санаторию воду из целебного источника, следовательно, могла работать и водогрязелечебница. (Грязь доставлялась из пруда, находившегося в полукилометре от санатория).
Все было бы хорошо, если бы постели в комнатах имели постельное белье, а его-то как раз и не было. И если посуды на кухне и в столовой имелось достаточно, а в подвале обнаружилось порядочно консервированных продуктов, то с постельным бельем дело обстояло плохо. У бургомистра удалось достать ковры, портъеры, вазы, настольные лампы, картины и еще кое-какую мелочь для оборудования санитарных блоков, а белья не было. Железнодорожный эшелон, в котором у госпиталя имелся большой запас трофейного белья, как назло, задерживался. Железнодорожники на станции Бад-Польцен ничего не могли сказать об этом эшелоне. Не было вестей и от Захарова. Почти сразу с приездом первого эшелона госпиталя от него прибыл нарочный с сообщением, что виллы переданы представителям 1-го Белорусского фронта. Все имущество госпиталя погружено в вагоны и на платформы, и эшелон отправился в путь. Этим нарочным был Лагунцов, не решившийся доверить железной дороге две самые лучшие легковые машины и приехавший с одним из своих подчиненных друзей-шоферов своим ходом.
Прошло еще три дня, и, наконец, на железнодорожной. станции получили известие, что эшелон № 1217 находится на станции Дойчкроне, и что он в ближайшие сутки прибудет в Бад-Польцен.
Алешкин очень удивился, получив это сообщение, получалось, что эшелон уехал куда-то в сторону от места назначения, но на следующий день все разрешилось. Эшелон прибыл, и Захаров рассказал о тех мытарствах, которые ему пришлось испытать. Оказалось, что многие пути существовали только на бумаге, фактически же они находились в таком состоянии, что пускать по ним поезда немецкие железнодорожники не решались. Вот и пришлось эшелону № 1217 кружить по окольным путям таким образом, что вместо 250 километров проделать путь длиннее более чем в три раза.
Но теперь все это было позади. Разгрузив привезенное имущество и приблизительно подсчитав его, Алешкин и Захаров убедились, что благодаря предприимчивости последнего, постельного белья хватит на два таких санатория, что продуктов, привезенных поездом, а также доставленных машинами из поместья, где работал Коваленко, при полном заполнении санатория отдыхающими, достанет, по крайней мере, на месяц. Таким образом, получилось, что к 20 июня 1945 года санаторий в Бад-Польцене будет готов к приему отдыхающих.
Дело осложнялось с обслугой.
Алёшкин решил не посылать донесение о готовности санатория, а поехать в сануправление самому и выяснить все вопросы с начальником сануправления лично.
Он выехал на самой лучшей машине – шестиместном «Мерседесе-Бенц» в сопровождении двух автоматчиков. Вез его Лагунцов, никому не доверявший эту машину. Сануправление фронта в это время все еще находилось в городе Пренлау.
Попав к генералу Жукову, Алешкин доложил о готовности госпиталя к приему отдыхающих и одновременно о возникших затруднениях. Он сказал:
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма. Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма. Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма.Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма. Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма. Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма. Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.
Предлагаем третью книгу, написанную Кондратием Биркиным. В ней рассказывается о людях, волею судеб оказавшихся приближенными к царствовавшим особам русского и западноевропейских дворов XVI–XVIII веков — временщиках, фаворитах и фаворитках, во многом определявших политику государств. Эта книга — о значении любви в истории. ЛЮБОВЬ как сила слабых и слабость сильных, ЛЮБОВЬ как источник добра и вдохновения, и любовь, низводившая монархов с престола, лишавшая их человеческого достоинства, ввергавшая в безумие и позор.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839-1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад отдельной книгой в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют по сей день информационную и энергетико-психологическую ценность. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.