Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 4. Том I - [57]

Затем Федоров сказал, что, очевидно, вчерашний бой был разведкой, в ближайшие дни следует ждать нового, более мощного наступления фашистов, и медсанбату придется серьезно поработать, поэтому перестройку и перераспределение сил по новому приказу следует произвести в ближайшие часы. Одновременно он сказал, что доложит начсанарму о положении в медсанбате № 24 и попросит как можно скорей назначить постоянного командира.

Некоторые врачи, например, Башкатов, Бегинсон, Симоняк пытались было протестовать против намеченных перестановок, но Федоров заметил, что это приказ, а приказы подлежат исполнению, а не обсуждению. Если же кто-нибудь считает, что этот приказ неправилен, выполняя его, он может подать жалобу по инстанции. Но как мы увидим, вскоре никому из врачей медсанбата уже было не до жалоб.

Предсказание уехавшего после совещания Федорова сбылось даже быстрее, чем он предполагал.

9 августа к фашистским войскам, сосредоточенным на Карельском перешейке, подошло подкрепление, и в том числе несколько немецких дивизий. С их помощью было проведено дальнейшее развитие наступления, и хотя леса, болота, многочисленные речки и озера не позволяли применить основное наступательное оружие фашистов – танки, а также самолеты, все-таки это были опытные и отлично вооруженные войска. Финские части к тому же очень хорошо знали местность, на которой велись бои. Численно фашисты превосходили соединения армии, оборонявшие Карельский перешеек. 6 августа сменили командующего этой армии: вместо генерала Пшенникова П.С. ставкой назначен генерал Герасимов Н.П., но положения это не улучшило, и ее части снова начали отступать. В числе отступавших соединений находилась 65-я дивизия, заменившая дравшийся до нее на этом участке пограничный отряд, который после тяжелых боев первых дней наступления финнов сейчас был отведен во второй эшелон для переформирования.

О начале нового наступления финнов и немцев стало известно по усилившейся артиллерийской канонаде, которая доносилась до медсанбата с севера и северо-запада. Несмотря на слабость оборонительных сооружений, недостаточное обучение и физические качества бойцов, сопротивление наступающим частям противника стрелковая дивизия № 65 сумела оказать достаточно стойкое и в течение первых трех дней занятый ею оборонительный рубеж удержать. Стоило это ей, однако, недешево, потери убитыми и ранеными достигли больших цифр. Все это, конечно, не могло не отразиться на работе медсанбата. К вечеру 9 августа в него начали поступать раненые в большом количестве. Поток их все время нарастал и нарастал. В результате этого нарушился график распределения работ по сменам. Пришлось развернуть дополнительную перевязочную для легкораненых в помещении № 4 и вновь поставить туда врача Симоняка и Семенову. Все остальные хирурги вынуждены были работать в обоих операционных. С увеличением количества раненых 12 машин санбата, направленных в полковые медпункты, уже не справлялись с вывозкой. Многие раненые прибывали в медсанбат на попутных грузовиках, на лошадях и пешком. Только за одну ночь с 9 на 10 августа в санбат поступило более 500 человек.

К утру вышел из строя пожилой и действительно тяжелобольной врач Башкатов. Его уложили в одной из госпитальных палат, и он оттуда пытался руководить деятельностью хирургов. Конечно, из этого ничего не получилось. Фактически руководство всей хирургической работой батальона свалилась на плечи молодого, и что греха таить, еще совсем малоопытного врача Алешкина. Он вынужден был то самостоятельно стоять у какого-нибудь операционного стола и проводить операцию, показавшуюся работавшему на этом участке врачу трудной, то идти в другую операционную, чтобы сменить кого-либо из совершенно обессилевших, направив его на кратковременный двух-трехчасовой отдых. Хорошо, что организацией подмены среднего медперсонала занялась Наумова, а с вопросами сортировки отлично справлялся Сангородский.

Проработав в таком напряжении около суток, Лев Давыдович, Борис, да и многие другие оценили правильность предложенной Федоровым реорганизации сил и оценили ее целесообразность.

В часы наименьшего поступления раненых сумел за эти сутки отдохнуть около трех часов и Алешкин. Он уже понимал, что поступать так, как он это делал в первые дни боев, нельзя, что такие бои могут длиться не двое, не трое суток, может быть, неделю, даже и две, и что нужно все это время уметь принимать раненых, а для этого все должны получать хоть самый кратковременный отдых.

Поток раненых не ослабевал ни 10, ни 11 августа. Правда, пока эвакуация из санбата, которую по-настоящему взяли на себя, путешествуя с армейскими автобусами в Пюхляярви и обратно, врио комбата Перов и врач Долин, шла вполне удовлетворительно. Раненые, обработанные хирургами, в санбате не задерживались. Оставались лишь явно нетранспортабельные, которых приходилось госпитализировать. Таких, к счастью, пока было немного, и после трех суток работы они занимали пока всего одну госпитальную палатку. Бои, однако, не затихали, а вместе с этим не уменьшался и поток раненых.

12 августа около 12 часов дня, хотя, откровенно говоря, почти все врачи, медсестры и санитары уже настолько устали, что счет времени полностью потеряли, так как ели когда попало и как попало, спали когда придется, иногда прикорнув на земле прямо у стенки палатки.