Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 4. Том I - [114]

Посоветовавшись, командиры решили в нарушение существовавших норм получше покормить прибывших. Решили зачислить их как поступивших раненых и в течение двух суток кормить по этим нормам (они были все-таки выше, чем нормы бойцов медсанбата). Следовательно, первое, что нужно было сделать, как делалось с каждым прибывающим раненым, нужно было дать им горячего чая со сгущенным молоком и по 50 граммов сухарей. Была дана соответствующая команда, и через несколько минут все эти девушки, раскрасневшиеся от тепла, с блестящими глазами и радостным изумлением прихлебывали горячий сладкий чай с молоком, осторожно откусывая от маленьких, черных, пронизанных овсяными колючками сухариков, стараясь при этом ни крошки не уронить.

Пока прибывшие насыщались и отогревались, Перов, Алешкин и комиссар ознакомились с их списком, представленным старшиной, и узнали от него, что по распоряжению комиссара дивизии на этой же машине он должен забрать из медсанбата 15 человек боеспособных бойцов (только не из выздоравливающих, подчеркнул он).

Перов со своими помощниками знал, что так должно случиться, но все они думали, что им будет дано хотя бы три-четыре дня на приучение этих девчат к делу, выяснение их способностей с тем, чтобы решить, кого они смогут заменить, и потому таким требованием были огорошены.

Но старшина твердо стоял на своем и заявил, что пополнение в свой полк (он оказался из 41-го стрелкового полка) он должен забрать сегодня же и об исполнении доложить комиссару дивизии не позднее завтрашнего утра. Кое-как выторговав у него ночь, Перов предложил командирам пойти в его землянку и по спискам посмотреть, кого можно будет отдать наиболее безболезненно. Сангородскому он предложил обеспечить прибывшим ночлег в сортировке.

Всю ночь просидели комбат, комиссар и командиры подразделений медсанбата, споря о каждом намечаемом к отдаче человеке. В батальоне действительно оставались считаные единицы, уже чему-то обученных за полгода санитаров или мастеровых, без которых просто немыслимо было обойтись. Споры доходили даже до ссор между отдельными командирами, и лишь благодаря тактичности и умению уговаривать, которые оказались весьма незаурядными у комиссара батальона Подгурского, эти ссоры удавалось прекратить.

К утру список отправляемых составили, и все разбрелись по своим землянкам и палаткам, чтобы отдохнуть. Эта ночь прошла относительно спокойно. Раненых, кроме одной машины, доставленных еще вечером до прибытия девушек, больше не поступало.

Перов приказал Прохорову на следующий день обмундировать всех дружинниц, а Скуратову с утра распределить их по подразделениям.

Борис еще ночью зашел в операционный блок, разбудил дежуривших там Наумову и Шуйскую и приказал им завтра чуть свет пробраться в сортировку, побеседовать с прибывшими девушками, выбрать из них 5 человек наиболее подходящих и сообщить их фамилии ему. Хотя из операционно-перевязочного взвода брали только трех санитаров-носильщиков, но, так как в нем была большая нехватка в людях, комбат решил дать в него 5 человек девушек. Три давались в сортировку, остальные распределялись по остальным подразделениям.

Но таким предусмотрительным оказался не один Алешкин. Еще до него Сангородский поручил своей старшей сестре отобрать подходящих девушек для сортировки и, из дружбы с Прокофьевой, для госпитального взвода.

Однако Наумова и Катя сумели подобрать боевых и старательных девчат. Забежав вперед, можно сказать, что впоследствии эти сандружинницы не только хорошо справлялись с работой санитаров, но месяца через три, а некоторые через полгода, могли вполне заменять перевязочных сестер. В дальнейшем всем им было присвоено звание сержантов медслужбы. А через год две из них даже стали операционными сестрами.

Но это было потом. Пока же они, немного смешные в своем неподогнанном обмундировании, плохо сидевших халатах, вздрагивая при каждом стоне раненого, с остановившимся взглядом и трясущимися руками снимая с поступивших окровавленную одежду и развязывая такие же кровавые бинты, требовали постоянного неослабленного наблюдения и помощи. Основному персоналу, оставшемуся в батальоне, пришлось еще труднее. Вместо того чтобы заниматься своим делом, операционным сестрам и даже врачам приходилось самим ползать на коленях около лежавших на носилках в предоперационной раненых и практически показывать, как надо снять гимнастерку, сапоги, шинель с раненого, как его переложить на операционный стол, как снять бинт, чтобы не сильно беспокоить пострадавшего и в то же время, по возможности, сохранить этот бинт.

Уже недели две, как приказом по Сануправлению фронта было предложено на всех этапах лечебных учреждений, ввиду нехватки перевязочного материала, экономить бинты, обязательно стирать их и использовать неоднократно.

Так или иначе, в конце концов, за довольно небольшой промежуток времени медсанбатовцы преодолели и эту трудность, новый персонал освоился и стал работать более или менее удовлетворительно.

Следует отметить, что вместе с девушками в батальон поступила и очередная почта, кроме газет, оказалось и несколько писем, в числе счастливцев, получивших письмо, был и Борис. Письмо было от Кати из далекой Александровки, в нем она сообщала маленькие семейные новости, рассказывала о проказах младшей дочурки Майи и, как всегда, почти ничего не писала о себе. Вскользь упоминала о возникающих трудностях с продуктами питания, но писала также и о том, что она из этих трудностей выходит благополучно.