Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 3. Том II - [23]

Герасименко успешно окончил подготовительные курсы и был зачислен в число студентов вечернего потока в 1-ю группу. С первых же дней учебы они с Борисом Алешкиным стали настоящими друзьями.

Следующий, о ком следует сказать, это некто Сергеев – единственный коммунист в группе. До учебы он работал рабочим на заводе имени Седина. Как и Быков, он не имел законченного среднего образования, с трудом поступил на подготовительные курсы, где учился весьма посредственно, а в дальнейшем с таким же трудом переползал с курса на курс, при помощи и поддержке более знающих и способных товарищей. А главное, при содействии своего партбилета, которым он не стеснялся пользоваться.

Трудно сказать, что его толкнуло в Мединститут, и почему он вдруг захотел стать врачом. Однако с первых же дней, увидев, что Алешкин выделяется своими знаниями, он начал поддерживать с ним хорошие товарищеские отношения, хотя, как впоследствии выяснилось, втайне и пакостил ему. Борис, со своим открытым характером, к Сергееву относился самым дружеским образом и всегда помогал ему в учении.

Всего в группе было 18 человек. Мы остановились лишь на трех товарищах Бориса, хотя с полным правом можно было назвать такими же друзьями и всех остальных. Например, Мальцеву, женщину 35 лет, акушерку по профессии, муж которой уже учился на 3-м курсе этого же института, или Багмет Николая, жившего с Алешкиным на одной улице и являвшимся его постоянным спутником при возвращении из института домой. Багмет происходил из казацкой семьи какой-то отдаленной станицы, был моложе Бориса на 7 лет, но поступил в институт, уже успев порядочно поработать в колхозе. В числе друзей Бориса была и Нина Александрова, выпускница одной из краснодарских школ, дочь учительницы, очень старательная и прилежная студентка, постоянно помогавшая в занятиях немного туповатому, хотя и усидчивому Багмету. Кстати сказать, их совместные занятия, в конце концов, привели к тому, что на 5-м курсе они поженились.

В дальнейшем мы еще не раз встретимся как с теми лицами, о которых только что кратко рассказали, так и со многими другими, которые, так или иначе в период студенчества были товарищами Бориса.

С первого курса института, кроме занятий физикой, химией, немецким языком, обществоведением и физкультурой, пришлось столкнуться и с совершенно новыми дисциплинами: анатомией, гистологией, латынью и военно-медицинским делом.

Правда, и химия в институте преподавалась уже совсем не так, как это приходилось учить Алешкину и другим в средней школе. Да вскоре, кроме химии органической, появились такие, как коллоидная, аналитическая, физическая и, наконец, биохимия.

Глава пятая

Первое время Бориса, как, впрочем, и многих других студентов, смущала сама постановка преподавания в институте. Раньше, занимаясь в школе, да и на подготовительных курсах, все они привыкли к тому, что преподаватель, рассказывая что-либо на уроке, задает этот же материал по учебнику, а на следующем уроке спрашивает пройденное. Поэтому к каждому уроку нужно было готовиться. Здесь все происходило по-другому.

По каждой дисциплине тот или иной профессор читал раз или два в неделю лекцию в большой аудитории для всего потока или даже для всего курса, т. е. для 200–400 человек. Никаких приспособлений для усиления голоса лектора не было. Многие профессора являлись людьми весьма пожилого возраста, и их голос достигал едва до 3-5-го ряда слушателей, а в аудитории таких рядов имелось около 30. Таким образом, большая часть студентов на лекциях почти ничего не слышала. Некоторых, наиболее серьезных, это смущало, и они всегда старались занять эти первые пять рядов. Другие занимались на задних рядах чем угодно, надеясь на возможность списать конспекты у сидевших впереди. Или воспользоваться учебником. Ни Борис, ни большинство из его группы старались передних рядов не упустить и по возможности записать слова лектора.

Вначале большинство студентов старались проработать прочитанный лектором материал по записи или по учебнику, опасаясь, что на практических занятиях их могут спросить. Но когда они увидели, что практические семинары заключаются совсем не в том, чтобы проверить усвоение лекции, а, как правило, на физике и химии – в проведении практических опытов, на биологии и гистологии – в работе с микроскопом, а на анатомии – подробному изучению отдельных разделов того, что в общих чертах осветил лектор на костях, а в последствии и на трупах, то обрадовались и совсем перестали записывать лекции, надеясь все наверстать к тому времени, когда начнутся зачеты и экзамены.

Скоро стало известно, что в течение учебного года по каждой дисциплине будет два зачета – зимой и весной и по экзамену. Причем по некоторым: по физике и всем химиям, кроме биохимии, экзамены будут окончательными, и эти предметы более преподаваться не будут. Экзамены по остальным – переходные на 2-й курс.

Кое-кто из приятелей Бориса, в частности, Гришка Быков и Сергеев, по существу, заниматься самостоятельно перестали. Также поступили и многие из молодежи.

У Бориса появился тоже большой соблазн поступить таким образом. Тем более что он ведь работал на довольно ответственной работе, и его служба требовала от него немало энергии и сил.