Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 3. Том I - [54]

Чтобы представить себе размеры складов, приведем размеры одного пахгауза: он имел 50 метров в ширину и около 120 м в длину, склады занимали 4 таких. Они стояли друг к другу вплотную и для удобства работы соединялись между собою внутренними дверями.

К началу путины все эти помещения были до самого верха забиты разнообразными, большей частью импортными товарами, на сумму нескольких миллионов золотых рублей.

Оцепенение, охватившее присутствующих при сообщении о таком огромном несчастье, свалившимся на трест, прошло, пожалуй, быстрее, чем мы успели описать величину и значимость складов.

Первым пришел в себя председатель правления треста Беркович. Он быстро встал:

– Товарищи коммунисты, собрание надо прервать. Все коммунисты считаются мобилизованными, сейчас поедем на пожар и посмотрим, что нужно делать. Я полагаю, что это дело не обошлось без рук врагов нашего государства. Сейчас я сообщу об этом в ГПУ. – При этих словах он взял трубку и начал вызывать начальника областного отдела ГПУ. В это время в кабинет вбежал бледный и встревоженный член правления Мерперт. – Вы знаете?! – еще с порога крикнул он дрожащим голосом.

– Знаем, – ответил Яков Михайлович, а второй член правления, коммунист Завалишин только махнул рукой.

– Вы понимаете, – продолжал Мерперт, – ведь это все сделано, чтобы сорвать выход наших краболовов.

– Возможно, – ответил Беркович, кладя трубку телефонного аппарата. – В ГПУ уже знают. Они выслали своих людей. На пожар направлены все пожарные команды города, поедем и мы. Да, товарищ Алешкин, как бы ни случилось чего-нибудь с вашим складом! Немедленно отправляйтесь к себе, выясните обстановку и если там все благополучно и ваше присутствие не будет необходимым, возвращайтесь к месту пожара и найдите меня. Ну а мы быстро в машины, в мою и Иосифа Антоновича. Надеюсь, как-нибудь уместимся.

Когда коммунисты вышли на улицу, то увидели толпы народа, бегущие в направлении торгового порта, где были расположены склады и виднелось из-за высоких домов Алеутской улицы, отгораживавших ее от порта, огромное, багровое, колеблющееся зарево. Алешкин и Комоза, прицепившись на крыльях больших легковых «фордов», принадлежащих правлению треста, набитых битком членами партячейки и кое-кем из служащих треста, ежеминутно рискуя свалиться под колеса автомобилей, в течение нескольких минут домчались до территории расположения складов. Горели два крайних пакгауза. Огонь поднимался высоким столбом и, хотя из разговоров, которые слышались вокруг, выходило, что пожар начался не более полчаса тому назад, оба пакгауза были охвачены огнем целиком. Встретивший машины работник ОГПУ коротко бросил Берковичу: «Поджог! Надо удалить толпу, я вызываю дежурную часть гарнизона. Пожарным и милиции не справиться! Где заведующий складом?» Конечно, председатель правления треста этого знать не мог. К счастью, этот вопрос слышал Глебов, случайно оказавшийся рядом.

– Оксенов?! Я знаю его адрес.

– Ну, вот и хорошо, – сказал чекист, – сейчас с двумя моими людьми поедете и привезете его сюда. Горят его склады, а он и ухом не ведет. Это странно…

Дальнейшего разговора Алешкин и Комоза не слышали, они бросились бежать к своему лесному складу. Пожалуй, только теперь Борис понял, что его склад, а, следовательно, и его семья, могут сейчас находиться в таком же море огня, как и эти склады. Эта мысль удвоила его силы, и он мчался, перепрыгивая железнодорожные пути и различные препятствия, попадавшиеся на дороге, с такой быстротой, что Комоза едва за ним поспевал.

Но, добежав до Комсомольской пристани и увидев, что впереди них все погружено в темноту и освещается только слабыми огоньками редких электрических фонарей, и Алешкин, и Комоза успокоились, перевели дух и сменили бег на быстрый шаг.

Через несколько минут, разбудив Катю и убедившись, что на складе и дома у него все спокойно, Борис Яковлевич, оставив дежурить в конторе у телефона Комозу и поручив ему и сторожу склада никого из посторонних до утра не впускать на склад и даже не подпускать к воротам, одел кожаную тужурку и поспешил к месту пожара.

Ко времени его прихода на пожар прибыла воинская часть и красноармейцы, выстроившись цепью, стали оттеснять толпу любопытных с территории порта и причалов в сторону Светланки. Прибывшие пожарные команды, а к этому времени успели приехать пожарные всех частей города, приступили к более или менее планомерному тушению. За это же время краболов, стоявший у стенки причала, находившейся метрах в 30 от горевших складов, предназначенный к погрузке на следующий день, уступил свое место портовому пожарному катеру, снабженному мощными моторами, подававшими забортную воду толстыми струями, которые, однако, доставали только до одного из пакгаузов, находившегося в середине. Этот пакгауз, как и другой, находящийся рядом, снаружи еще не горели. Что же делалось внутри, пока было определить нельзя. Боковые были объяты пламенем, их стенки и крыши раскалились докрасна, как стенки железной печки, а из щелей вырывались длинные языки пламени. Жар от огня был настолько силен, что пожарные не могли приблизиться к ним ближе, чем на 20–25 метров.