Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 3. Том I - [56]
Можно было опасаться, что те или иные из рабочих, потеряв сознание, упадут и задохнутся, и руководителям все чаще и чаще приходилось подхватывать выходящих из пакгаузов шатающихся, кашляющих людей, отводить их к морю, обливать водой и устраивать им передышку. Вместе с тем им приходилось тщательно следить и за тем, все ли, вошедшие в склад, вышли.
Пожар достиг своего апогея.
С грохотом свалилась внутрь крыша одного из боковых пакгаузов. В другом начали с ужасающим хлопаньем рваться бочки с кунжутным маслом, используемым при изготовлении консервов. При этом они взлетали на несколько десятков метров вверх, пробивали раскаленную крышу, с треском лопались в воздухе и обдавали все вокруг брызгами кипящего масла. Уже получили серьезные ожоги несколько пожарных, и две автомашины скорой помощи (совсем недавно появившиеся во Владивостоке) увезли пострадавших в больницу. Получили ожоги и некоторые из рабочих. Но ни тушение огня, ни вынос уцелевших товаров не прекращались ни на минуту.
Скоро на причалах появились сложенные в хаотическом беспорядке самые разнообразные грузы. Как ни старался кладовщик, ему удалось сделать только одно: отделить узким проходом от всего остального то, что предназначалось для последнего краболова. Все прочее складывалось кое-как, и это можно было понять.
Погасить горевшие пакгаузы пока не удавалось, более того, стенки еще не загоревшихся, хотя и поливались мощными струями воды беспрерывно, все-таки настолько раскалились, что некоторые тюки товаров, лежавшие близко от них, начинали тлеть. Грузчики, работавшие на спасении, старались вынести как можно больше и сбрасывали вытащенное где и как попало, уже не заботясь ни о каком порядке.
Большая часть из последних вынесенных товаров была уже попорчена если не огнем, то морской водой, которой производилось тушение.
Благодаря самоотверженной работе рабочих, часам к семи утра удалось очистить от товаров почти полностью оба центральных пакгауза. К тому времени бушевавший огонь частью уничтожил все наиболее легко воспламеняющееся, частью, поддавшись усилиям пожарных, начал ослабевать. Люди, работавшие всю ночь с предельным напряжением, к тому же постоянно отравляющиеся угарным газом и дымом, были совершенно измождены. Приехавший на пожарище Беркович, выслушав доклад Алешкина, приказал всем участвующим в спасении грузов немедленно отдыхать. Для продолжения выноса остатков полуобгоревшего имущества наняли артель портовых грузчиков-китайцев.
К стенке причала подошел краболов и другая группа грузчиков, явившаяся на работу, приступила к его погрузке, по существу, в запланированное время. Так как предназначенные ему грузы теперь лежали у самой стенки причала, расстояние по переноске их значительно сократилось, и погрузка парохода происходила быстрее, чем предполагалось. Заменять грузы, предназначенные для краболова, почти не пришлось: они были извлечены первыми и практически почти не пострадали.
Вследствие этого погрузка последнего краболова была закончена в срок, и он в надлежащее время отправился на промысел.
Впервые за всю историю краболовного промысла на Дальнем Востоке в этом, 1929 году краболовы Советского Союза захватили лучшие крабовые поля в районе Камчатки, оставив японских рыбопромышленников с носом. Не помогла последним и диверсия – поджог склада.
В том, что это был акт диверсии, собственно, не сомневался уже никто. Во-первых, исчез завскладом Оксенов. Как говорили кладовщики, он еще с утра прошлого дня ушел со склада, ссылаясь на плохое самочувствие, и не знал, что в его отсутствие грузы, предназначенные для погрузки на последний краболов, по распоряжению одного из кладовщиков были перенесены к дверям среднего пакгауза, хотя до этого они лежали в крайних. Как показали опрошенные работниками ГПУ свидетели, Оксенов зачем-то появлялся у складов в день пожара после окончания работы около 9 часов вечера. Пожар, как известно, заметили в 10 часов 30 минут. Как было установлено расследованием, он начался одновременно в пяти-шести местах, причем именно там, где ранее находились грузы краболова. И, наконец, в одном из этих мест удалось найти покореженные огнем бидоны из-под керосина, попавшие на склад неизвестно каким образом. Оба кладовщика категорически утверждали, что на складе никогда никакого горючего, в том числе и керосина, не хранилось и объяснить появление этих бидонов не смогли.
Да и сам Оксенов, задержанный при попытке перейти границу около станции Гродеково, признался, что поджог совершили три человека, присланные ему японским резидентом, который за участие в этом деле заплатил ему 20 тысяч рублей.
Часть этих денег у Оксенова при аресте обнаружили и изъяли. Своих сообщников, а также и фамилию резидента на первом допросе он не назвал, а на следующий не явился. По недосмотру надзирателей он покончил жизнь самоубийством в тюрьме. Вслед за Оксеновым арестовали зав. коммерческим отделом Черняковского и одного из кладовщиков. Правда, за отсутствием каких-либо основательных улик о причастности их к преступлению они из-под ареста были освобождены, но, конечно, из треста уволены.
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма. Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма. Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма. Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма.Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма. Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма. Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.
Книга известного советского поэта, переводчика, художника, литературного и художественного критика Максимилиана Волошина (1877 – 1932) включает автобиографическую прозу, очерки о современниках и воспоминания.Значительная часть материалов публикуется впервые.В комментарии откорректированы легенды и домыслы, окружающие и по сей день личность Волошина.Издание иллюстрировано редкими фотографиями.
Михаил Александрович Бакунин — одна из самых сложных и противоречивых фигур русского и европейского революционного движения…В книге представлены иллюстрации.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839-1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад отдельной книгой в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют по сей день информационную и энергетико-психологическую ценность. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.