Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 3. Том I - [57]

Все это произошло потом, спустя две-три недели после пожара…

Пока же, после кратковременного трехчасового отдыха Алешкин был снова вызван к председателю правления Берковичу, и ему было поручено произвести разборку оставшегося на пожарище имущества и помочь временному заведующему складом.

Последний, с помощью большого числа рабочих начал приводить в порядок уцелевшие пакгаузы, устанавливать стеллажи и раскладывать на них неповрежденные пожаром товары. Все же пострадавшее от огня, пришедшее в относительную негодность и требовавшее или переработки, или значительного ремонта, Беркович приказал Алешкину вывезти на свой склад. Впоследствии все это было рассортировано и распродано мелким торговцам, чтобы в какой-то степени покрыть огромные убытки, понесенные трестом.

Для выполнения этой работы Борис получил в свое распоряжение 10 подвод, одну автомашину и человек 40 рабочих. Одновременно ему был вручен соответствующий мандат, дававший право вывозить с места пожарища все, что он найдет нужным. Все место, где были склады, было оцеплено воинскими частями. Борис явился на пожарище часов в 12 дня.

К этому времени от двух крайних пакгаузов осталась груда обгоревших покореженных листов железа, над которой курился вонючий дымок. Как уже говорилось, вся площадь пожарища и груды спасенных товаров были оцеплены красноармейцами. Около пакгаузов дежурили две пожарных машины с командой. На причале шла интенсивная погрузка последнего краболова. Из уцелевших пакгаузов доносился стук топоров.

Предъявив свое удостоверение начальнику охраны, Алешкин прошел в один из пакгаузов, где застал кладовщика, теперь уже врио зав. складом.

Рассказав ему о полученном поручении и дождавшись назначенных ему людей, Борис приступил к работе.

Вооружившись пожарными баграми, ломами и лопатами, рабочие начали растаскивать огромные, еще горячие листы гофрированного железа и разгребать местами еще тлевшие, а местами плавающие в воде оставшиеся вещи. Мы уже говорили, что в этих складах хранилось все, что могло понадобиться для жизни и работы на промыслах и заводах побережья, и поэтому раскопки имели смысл. Обутым в резиновые сапоги рабочим приходилось ходить по огромным лужам, образовавшимся из растопленного сахара и конфет, но иногда под грудой обгорелых головешек попадался целый десяток ящиков карамели, упакованных в жестяные банки, и если не считать специфического запаха гари, то почти не пострадавших от огня. То же самое случалось с различными консервами, сырами, копченостями и другими продуктами. Под грудой развалин и головешек, например, в одном из углов склада удалось обнаружить целый штабель мешков с мукой и крупой, из которых испорченными оказались только наружные ряды, а все, что лежало в середине, было пригодно к употреблению. То же самое произошло и с различного рода спецодеждой, мануфактурой и прочими предметами. Однако в некоторых местах жар пламени был так силен, что прутья металла, гвозди, шурупы сплавились в один слиток, который можно было использовать как металлолом. Зато в других местах эти же предметы оказались только залиты водой и запачканы сажей.

Все мало-мальски годное, извлеченное из-под остатков сгоревших складов, люди Алешкина грузили на подводы и в сопровождении одного-двух человек направляли на лесной склад. Там под руководством Комозы привезенное рассортировывалось по видам товаров и степени повреждения и раскладывалось в возможном порядке в большом сарае на наскоро сооруженные стеллажи.

Работы по расчистке пожарища заняли более недели. В эти дни Борис буквально не показывался дома: дневал и ночевал на месте работ, стараясь вытащить и спасти от дальнейшей порчи возможно больше товаров. Конечно, вообще-то, удалось подобрать так мало, что это не покрывало и десятой доли убытков. Самым большим счастьем оказалось то, что из двух средних складов удалось спасти почти все, что предназначалось для краболова.

После сортировки и приведения в относительный порядок, спасенное по специальным нарядам Алешкин отправлял на промысла. Это, до получения вновь закупленных товаров, помогло как-то выйти из положения. Для определения качества подпорченного имущества была создана комиссия под председательством Мерперта, она и определила судьбу спасенного.

В результате около 50 % груза, вывезенного Алешкиным с пожарища, подлежало очистке, мойке, мелкому ремонту и возвращению на склады для дальнейшего использования. Около 30 % подлежало реализации по сниженным ценам среди местного населения. Предполагалось устроить своего рода аукцион, чтобы реализовать эти товары как можно выгоднее. Наконец, около 20 % подлежало реализации на любых условиях: отнесенные к ним предметы фактически могли считаться негодными. Весь металлолом, вывезенный после расчистки пожарища, в том числе железа, стен и крыш передали на переплавку Дальзаводу, несколько китайских торговцев купили право собрать расплавленный, перемешанный с землей и золой сахар, рассыпанную крупу, муку и т. п.

Правление ДГРТ торопилось очистить площадь, чтобы начать строительство новых складов. Неожиданно в дело вмешались органы ГПУ и предложили новые склады строить в другом месте и даже не в городе, а за его пределами. Свое предложение начальник ГПУ мотивировал тем, что в случае новой диверсии склады не будут так сосредоточены, а с другой стороны, вынесение их за черту города даст возможность организации их лучшей охраны. Это предложение требовало дополнительных средств, увеличения кадров складских работников, но имело явные выгоды, и поэтому было принято.