Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 3. Том I - [51]
Однако Подгребенников был не таким человеком, который мог бы так легко сдаться. Он апеллировал в обком ВКП(б), обвинив руководство треста в том, что оно покрывает преступника.
Получив такое заявление, бюро обкома вынесло решение о проверке его. Акт, а также и все сопутствующие ему документы стали предметом изучения специально выделенного партследователя. Тот не только тщательно изучил материалы дела, но и многократно беседовал с Алешкиным. Конечно, вызовы Бориса Яковлевича к партследователю приносили ему много волнения и огорчений.
Забежав вперед, скажем, что только к июню 1929 года, когда Алешкин уже давно расстался с должностью заведующего лесным складом, партследователь смог вынести окончательное заключение, в котором указал, что состава преступления в действиях Алешкина нет. Единственное, что он поставил в вину Борису, это выдачу заработанных денег не непосредственно работавшим китайцам, а старшинкам артелей, которые могли допускать злоупотребления. На основании этого следователь предлагал объявить Алешкину выговор без занесения в учетную карточку.
Обком ВКП(б) это предложение утвердил.
Кстати сказать, ко времени вынесения решения обкома, Подгребенникова ни в тресте, да и во Владивостоке уже не было.
Как всегда, увлекшись описанием одного из событий жизни нашего героя, мы пропустили значительный отрезок времени и теперь вынуждены возвратиться назад.
Начнем продолжение нашего рассказа с того момента, как из Владивостока уехал в Шкотово заболевший Яков Матвеевич.
В семье Алешкиных к этому времени особых изменений не произошло, Анна Николаевна продолжала учительствовать, а дети учиться. Пятнадцатилетняя Люся перешла в 9-й класс, 11-летний Борис учился в пятом и только младший Женя еще оставался дома, хотя при помощи старших он в свои 6 лет уже умел читать. В школу он должен был пойти в 1929 году.
После болезни Яков Матвеевич настолько ослаб, что вынужден был некоторое время не работать, и семья существовала на скромное учительское жалование его жены.
Дочке Бориса и Кати Алешкиных шел четвертый месяц, она отлично узнавала мать и отца: при появлении у ее кроватки того или иного родителя улыбалась, блестела своими синими глазками, морщила носик и тянулась к подошедшим ручонками.
Этими движениями, каким-то особым воркованием, которым она выражала свою радость и удовольствие, и даже при какой-нибудь обиде ее сердитое «идол, идол», она доставляла большую радость обоим родителям. Оба они любили свою дочку. Если более сдержанная Катя свою любовь проявляла в повседневных заботах и уходе за ребенком, то более экспансивный Борис, очутившись рядом с дочкой, брал ее на руки, прижимал к себе или качал на вытянутых руках. Элочка смеялась, махала ручонками, очевидно, такие «качели» ей нравились, и если Катя одергивала мужа, боясь, что он уронит дочь, то последняя никакого страха не выражала.
Поздней осенью 1928 года в ДГРТ пришли купленные в Японии и Германии три больших судна-краболова (мы уже описывали ранее, что они собой представляли), два траулера: «Сокол» из Гамбурга (Германия) и «Палтус» из Милана (Италия) и два дрифтера из Ростока (Германия). Все эти суда, проделав своим ходом чуть ли не кругосветное путешествие, почти всю зиму стояли в ремонте.
Ранней весной 1929 года оба тральщика и дрифтера вышли на промысел в район залива Петра Великого. В то время этот район Тихого океана в смысле лова тралом, а также и рыбных пород, которые таким способом можно было выловить, был совершенно не изучен. «Сокол» и «Палтус», по существу, занимались не столько ловом, сколько исследованием предполагаемых мест скоплений придонных глубоководных пород рыб, в первую очередь, камбалы и трески. Эти тральщики занимались отысканием так называемых банок, т. е. сравнительно менее глубоких мест, на которых, как выяснилось, лежали рыбы иногда толщиною в несколько слоев. К удивлению многих работников ДГРТ, траловый промысел, даже только в районе залива, оказался весьма эффективным. Уже в первые месяцы весны 1929 года два тральщика наловили столько камбалы, что завалили ею владивостокский рынок. Дело ведь в том, что в то время русское население не очень охотно покупало камбалу: в продаже имелось много пород других, более высоких по вкусовым качествам рыб. Главными покупатели камбалы были китайцы. Первое время рыба эта попадала к потребителям через китайских лавочников, которые при появлении какого-нибудь из тральщиков с уловом в гавани Семеновского базара (в Амурском заливе), толпой стекались на причал и, едва судно успевало пришвартоваться, как они шумным роем, как пираты, кидались на палубу, бросались к ящикам, заполненными рыбой, стараясь захватить получше и побольше. Обычно этой торговлей руководил старший помощник капитана, а справляться с толпой настырных перекупщиков удавалось только при помощи всей команды.
Такой способ реализации продукции был и невыгоден, и несовершенен. Однако производственный отдел треста, занятый начавшейся путиной по лову сельди и иваси, основной продукции треста, на работу тральщиков смотрел, как на никому ненужную прихоть правления треста. Заведующий производственным отделом Гринер, например, говорил:
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма. Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма. Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма. Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма.Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма. Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма. Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.
Предлагаем третью книгу, написанную Кондратием Биркиным. В ней рассказывается о людях, волею судеб оказавшихся приближенными к царствовавшим особам русского и западноевропейских дворов XVI–XVIII веков — временщиках, фаворитах и фаворитках, во многом определявших политику государств. Эта книга — о значении любви в истории. ЛЮБОВЬ как сила слабых и слабость сильных, ЛЮБОВЬ как источник добра и вдохновения, и любовь, низводившая монархов с престола, лишавшая их человеческого достоинства, ввергавшая в безумие и позор.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839-1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад отдельной книгой в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют по сей день информационную и энергетико-психологическую ценность. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.