Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 3. Том I - [33]

Так как Катя имела свидетельство об окончании девятилетки, то ее приняли на курсы без экзамена. Другим, не имевшим такого свидетельства, хозяйка курсов устраивала экзамен по русскому языку и девиц, (а шли на курсы только они), писавших неграмотно, обучать не бралась. На следующий день, внеся плату за месяц вперед и запомнив часы занятий, Катя уже была слушательницей этих курсов. Занималась она три раза в неделю по 4 часа.

Этому учению Катя Алешкина отдалась с большой охотой и вскоре уже хвалилась перед Борисом определенными достижениями. Ее быстрым успехам способствовало и то, что она с пишущей машинкой была немного знакома и раньше. Ведь в райкоме ВЛКСМ в Шкотово они с Борисом часто печатали какую-нибудь пионерскую директиву или методическое письмо. Правда, то печатание отличалось от того, чему ее учили, как небо от земли и, может быть, даже не помогало, а мешало. Однако уже то, что она раньше видела машинку и имела представление о том, как с ней надо обращаться, давало ей известное преимущество.

К концу первого месяца учебы Катя была в числе лучших учениц, и преподавательница обещала дать ей такую рекомендацию, которая позволит в будущем поступить в самое лучшее учреждение города.

Но… Как всегда, не все сбывается так, как нам хочется, или как мы предполагаем… Месяца через полтора после пребывания Кати во Владивостоке, Борис начал замечать, что с его женой начинает происходить что-то странное. По утрам она старается не смотреть на то, как он завтракает, а сама совершенно перестала есть вместе с ним. Когда же он возвращался с работы и садился обедать, Катя, подав ему, видимо, наскоро приготовленный обед, схватив в рот кусочек лимона, выскакивала на улицу и, стараясь не нюхать запах, исходящий от «свинячьего» хозяйства пани Ядвиги, зажимала нос платком. Если же она этого сделать не успевала, то у нее начиналась рвота, прекращение которой происходило далеко не сразу.

Вскоре она почти совсем перестала есть и не расставалась только с лимоном.

Борис, у которого еще были свежи в памяти симптомы болезни бабуси, очень испугался. Он стал категорически настаивать, чтобы Катя сходила к какому-нибудь опытному врачу.

В ответ на его настойчивые требования Катя покраснела и, потупив глаза (что ей было очень несвойственно и что еще больше удивило мужа), сказала:

– Это не болезнь, Борька, просто у нас скоро будет ребенок. Я, было, вначале и сама испугалась, но пани Ядвига мне все объяснила. Да, теперь я уже и сама полностью убедилась, что беременна. Только вот не знаю, смогу ли я доносить, уж очень мне плохо. Все время тошнит, а этот запах в кухне и во дворе просто сводит меня с ума.

– Тем больше оснований пойти как можно скорее к врачу, – сказал Борис. – Сходи завтра же! К сожалению, я пойти с тобой никак не могу, у меня такая сейчас сумасшедшая работа. Началась путина, везде нужны бочки. Лес идет беспрерывным потоком. Работы на складе невпроворот, да тут еще в тресте с комсомольской ячейкой прямо совсем закружился.

Катя вздохнула, грустно взглянула на мужа, но ничего не сказала, она уже видела, что ее Борька работает сверх всяких сил. За время своего знакомства с ним она успела узнать его и понять, что каждой работе, за которую он берется, он отдается весь без остатка. Пропустить на работе час или перенести какое-нибудь комсомольское мероприятие, чтобы выкроить время для нее, для их личной жизни, он, в силу своего характера, просто не в состоянии. Она уже примирилась с тем, что и о себе, да, по-видимому, и о будущем своем ребенке ей придется больше думать и делать самой, чем полагаться на Бориса.

В то время еще не было женских и детских консультаций, и Кате пришлось обратиться к частному врачу.

Побывав у акушера, кабинет которого находился около кинотеатра «Художественный», Катя узнала, что она действительно на 3-м месяце беременности, что все у нее протекает нормально и что такие явления, как отвращение к пище, к различным запахам, вероятно, скоро пройдут. Ей были прописаны кое-какие лекарства и рекомендовано временно оставить занятия на курсах машинописи.

Вечером все это Катя рассказала мужу, прибавив, однако, что пока она особого улучшения не испытывает и запахи от свиней и их корма, распространявшиеся по двору и кухне, ее так мучают, что она просто не в состоянии оставаться в этой квартире. Хотя хозяйка относится к ней очень хорошо и, видя ее трудное состояние, стремится ей кое в чем помочь, и что, хотя благодаря лавке китайца ей не приходится ходить на базар и все необходимое она получает каждое утро на дом, ей все-таки жить здесь очень трудно.

Шел май месяц. Во Владивостоке в этом году наступила ранняя жара. Катя ослабела и одна не могла ходить куда-либо далеко, поэтому была вынуждена все дни проводить или в душной комнате или на вонючем дворе. Это не только угнетало ее, но приносило серьезный вред ее здоровью. Она бы с удовольствием уехала в Шкотово, чтобы пожить у мамы, но сама завести с Борисом об этом разговор не решалась, понимая, что без нее ему будет нелегко. Он же со свойственной ему беспечностью и легкомыслием предложить ей это сам не догадывался.