Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 2. Том I - [20]

С первых же дней школьных занятий, по указанию укома, секретарь комсомольской ячейки Сальникова предложила организовать при школе комсомольскую группу и рекомендовала Бориса Алёшкина, как члена бюро ячейки, секретарем этой группы.

К этому времени в пятом классе было уже 4 комсомольца, а к новому 1924 году приняли еще четырех, а еще через месяц, по существу, почти весь класс стал комсомольским. Не пожелали вступать в комсомол Пырков – сын известного шкотовского лавочника, да его приятель и собутыльник, такой же великовозрастной Кравцов из Романовки. Оба они отзывались о комсомоле и комсомольцах с презрением, очевидно, полностью разделяя взгляды своих старших родственников. Вообще, эти двое держались в классе особняком, и с ними никто не дружил. Всех же остальных совместная учеба, а впоследствии и комсомольская работа сдружила и как-то сплотила.

Теперь к собраниям ячейки, проходившим каждую неделю, присоединились еще и собрания комсомольской группы школы, они тоже стали проводиться каждую неделю.

Вообще, время у комсомольцев, в том числе и у нашего героя, в тот период было так уплотнено, что иногда они сами удивлялись, как им удавалась со всем справляться. Судите сами: кроме комсомольских собраний, занимавших два вечера в неделю, еженедельно же проходили заседания бюро ячейки, собрания партийной ячейки, на которых комсомольцы тоже обязаны были присутствовать, а с 1 ноября 1923 года начались занятия в политкружке при комячейке, в него записаны были все комсомольцы. Занимались по двум книжкам: «Политэкономия в вопросах и ответах» Богданова, содержание её Борису уже было отчасти знакомо, и «Азбуке коммунизма» Бухарина, знакомившей слушателей с началами коммунистической философии. К этому нужно добавить и то, что большинство комсомольцев, конечно, и Алёшкин, активно участвовали в работе драмкружка, организованного при клубе. А если к этому добавить и те увлечения молодости, которые уже начали появляться у Бориса, то станет понятно, что он почти не имел времени для какой-нибудь домашней работы. Даже для еды и сна времени порой не хватало. Ведь еще и уроки надо готовить.

Хорошо еще, что с наступлением осени фактически распустили отряды ЧОН и, хотя оружие у многих комсомольцев, в том числе и у Алёшкина, оставалось еще на руках, сборы отряда прекратились.

Единственным днем, в который Борис мог хоть немного помогать дома, стало только воскресенье. Он старался в этот день сделать как можно больше, так как ему было очень неловко перед родителями за то, что он дома почти ничего не делает. Ведь раньше, живя у Стасавичей, а затем у дяди Мити, он привык к тому, что почти все более или менее тяжелые домашние дела лежали на нём. А здесь он целую неделю дома почти ничего не делал.

И он старался вовсю, пытаясь хоть в этот день сделать как можно больше. Встав в семь часов утра, он заготавливал на целую неделю дрова, иногда эту работу они делали вместе с отцом. Затем обегал все магазины и по поручению Анны Николаевны, которую он с первых же дней стал называть мамой, и которую так теперь будем называть и мы, Борис закупал различные продукты на неделю, а когда позволяли деньги, то и на более длительный срок. Облегчало его положение то, что молоко ежедневно приносила Писнова, а хлеб присылал с мальчиком-боем китайский лавочник, обеспечивавший им всех служащих, живущих в гарнизоне.

Управившись с этими первоочередными делами и натаскав из водопроводной колонки воды, Борис мог еще несколько часов побыть со своими младшими братишками. Люся, считавшая себя в свои 11 лет уже достаточно взрослой девочкой, не желала водить компанию с мальчишками, она обычно читала или играла с кем-нибудь из немногочисленных подруг. Ну а Боре-младшему, семилетнему мальчишке, и Жене, которому шел четвертый год, было скучно. В гарнизоне подходящих ребят не было, они были вынуждены целыми днями оставаться одни, и отец, и мать, и старший брат Борис-большой, и Люся находились на работе или в школе, поэтому в воскресенье эти ребятишки липли к старшим, как мухи. Ну и если отец часто работал и в этот день, а мать старалась выполнить все неотложные хозяйственные дела: постирать, привести в порядок квартиру, да и наготовить кое-чего про запас из еды, то Борис после магазинов до самого позднего вечера поступал в их полное распоряжение. Надо сказать, что это и ему доставляло большое удовольствие, он как-то сразу полюбил этих малышей, они отвечали ему тем же, и все трое дотемна катались на санках, играли в снежки, строили снежные крепости или просто лазали по окружающим сопкам с одинаковым увлечением.

Такие взаимоотношения между детьми радовали и Якова Матвеевича, и Анну Николаевну, первое время опасавшимися за то, как приживется их вновь найденный старший сын в семье. Но всё складывалось достаточно хорошо и, пожалуй, именно это старание Бориса-большого вознаградить малышей и семью за свою оторванность от неё в другие дни недели позволяло старшим Алёшкиным не препятствовать ему в выполнении той большой общественной работы, которую ему пришлось выполнять с первых же дней учебного года.