Славик нехотя дотронулся до правого уха и вздохнул. Затем боец-разведчик Гребешков стянул с себя злополучную майку, скомкал ее и поплелся на выполнение боевого задания…
* * *
Все началось сегодня утром, когда тетя Тася сказала:
— Ну-ка, сними свою ковбойку, я ее постираю. Затаскал совсем — смотреть тошно… Надень вот Валеркину, пока он в походе…
Она порылась в большом сундуке в сенях и принесла племяннику майку с длинными рукавами, пронзительно-пунцовую как недокрашенная футболка. Славик такие не носил — девчоночий цвет какой-то. Это девчонки обожают красное, яркое — напялят и вот носят!.. Но другой чистой не было, а обижать тетю не хотелось. Она ведь сама пригласила Славика приехать из города в Ключевку на каникулы, написала маме письмо, что Валерка укатил на турбазу, ей скучно, а яблоки и огурцы в этом году небывалые, вишня ну прямо «осыпучая» вся. Пусть Славик приедет, она его молоком отпоит, чай, у городских-то такого нету… Нет, никак не мог Славик отказаться от майки, хоть и шевельнулось в его душе в этот момент что-то неясное, неразборчиво-тревожное, вроде какого-то предчувствия. Да и некогда было долго разговаривать. На Еланкином косогоре, за оврагом, его ждали ребята. Сегодня особый день — военная игра с Щукинским пионерлагерем.
Дожевывая на ходу кусок гусятины, с обломком пышки в руке, Славик неслышно несся огородами по прохладной картофельной ботве, щекотавшей ноги. Он торопился к холму, откуда уже доносились возбужденные голоса его братьев по оружию.
Где-то глухо пропел короткую песню сонный зяблик: «Жа-арко, брат». Значит, дождя не предвидится. Когда к дождю, так он поет долго, на разные коленца, словно уговаривает, поверить просит. В это ясное, солнечное утро все складывалось как нельзя лучше, впереди несколько часов интересной игры, настроение у Славика отличное, боевое, правда, стоило ему опустить глаза, как он чувствовал себя не в своей тарелке: руки и живот полыхали пламенем. «Ребята смеяться будут», — думал он…
* * *
Но вышло все иначе. Они и не думали смеяться, они просто воспользовались этой треклятой майкой, чтобы отделаться от него. И даже замполит Сенька Козодоев, тоже из города — приятель, называется! — не заступился. Кажется, он был даже рад, что теперь бинокль только его и командира. А если серьезно — то смех разбирает. Ну какая это боевая оптика — театральный бинокль без одного стеклышка и на веревочке!..
И вообще… Всего-то и вооружения в отряде, что несколько бесшумных пистолетов системы «агапыч» (спасибо хоть счетоводу Агапычу, выделившему на военные нужды приличную сосновую доску).
Правда, и эти пистолетики-то лишь для вида — по уговору с щукинцами игра ведется на хитрость и окружение. Одни похищают штаб, спрятанный в лесу, другие его обороняют. А чтобы не было споров, решили: убитым считается тот, кого первым обнаружит противник. Большая группа признается «уничтоженной», если ее незаметно с разных сторон окружат не меньше четырех человек одновременно…
И все равно чего-то не хватает. Славик наподдал ногой ржавую консервную банку, и та, звякая, покатилась в овраг. Должно ведь у бойцов что-нибудь быть, не с пустыми же руками воевать! Банка и та гремит. Вот ключевские малыши, те играют в войну по-своему, с «гранатами». Наберут у пруда и возле луж комков сухой глины, а то грязи и давай забрасывать ими друг друга из-за укрытий. Славик однажды тоже попробовал. Неплохо. Во-первых, если попадешь — не больно: комок тут же рассыплется. Потом видно, куда попал. Нехитро, а на настоящие разрывы здорово похоже — как начнешь пулять комок за комком, так в том месте мгновенно вырастают маленькие фонтанчики пыли, точно облачка дыма.
Но их, комков-то, не больно напасешься. И чего у нас в игрушечных магазинах не продают что-нибудь похожее — чтоб бросил, а там только фукнуло с дымом, но безопасно, вроде сухих грибов-табаков?
Конечно, старшеклассникам ничего такого не надо, они играют в «ориентирование». У них посложнее — с картами, компасами, с чтением следов… Вот где ловкость каждого на виду. Но ведь не всех же по возрасту принимают в эту игру. А что делать тем, кто помоложе? Глиной бросаться?..
Правда, он, Славик, ни за что не стал бы теперь играть с малышами. Они правил не признают — их «убиваешь», а они присваивают себе новые имена и звания и продолжают тебя обстреливать как ни в чем не бывало. Один кричит, что он уже из госпиталя вернулся, другой — что он пополнение, резерв главного командования… А ну их!..
Сегодня с щукинскими игра по совести, без лишнего крика. Прозевал, врасплох застали — признавай, что убит, уходи из зоны. Увидел первым — победитель. Честно! К тому же посредники есть и тут и там — обмануть не дадут. Да, тут в масштабе отряда тоже очень даже можно высокий класс стратегии показать… Да только что теперь в этом Гребешкову-то, коли он сейчас не на КП, а топает совсем в другую сторону, идет себе плетется по опушке мимо березовой рощицы к тому дурацкому стогу…
Слышно, как в роще поскрипывают тонкие белые деревца, отвешивая друг другу поклоны. Вот ветерок налетел на большую старую березу, растрепал ее возмущенно зашелестевшие гибкие зеленые плети, развеял их в воздухе и, пересчитав на лету, отпустил, умчавшись дальше. Терпкий смолистый запах нагретой листвы смешивается с жарким сухим воздухом, поднимающимся от земли, от увядшей травы. Этот знойный пряный дух сушит глаза, щекочет ноздри, заставляет часто и глубоко дышать, но не приносит ни отрады, ни насыщения. Только и остается, что поскорее снова вдохнуть да выдохнуть, вдохнуть да выдохнуть…
