Необычайные приключения на волжском пароходе - [9]
— Это что за девочка? — уязвленно спросила Шура.
Профессор строго кашлянул: — Гм… Эта девочка — дочь…
— Чья, интересно?
— Гм… Моя… (И — строго глядя на головастую чайку.) Так вот, Зина, предложение…
У Шуры все личико стало, как у высунувшейся мыши:
— Ты с ума сошел, Валерьян! Где ты подобрал девчонку?
— … предложение, — тверже повторил профессор, — пройти на носовую часть парохода…
Он повернулся. Ливеровский любезно приподнимал шляпу:
— Доброе утро, профессор, я уже имел счастье познакомиться с вашей супругой… Иосиф Ливеровский, вице-консул республики Мигуэлла-де-ля-Перца…
— Очень приятно, — сказал профессор, — вы попали в довольно неподходящую минуту… Вопросы агрикультуры, которые вас, несомненно, интересуют, несколько заслонены от меня беспорядком в личной жизни… Но я надеюсь быстро разобраться… (Поклонился.) До свиданья…
Обняв Зинаиду, строгий, научный, он пошел на носовую часть парохода. Ливеровский с кривой усмешкой:
— Девчонка едет в четвертом классе с матерью. Я ее видел, — очень сохранившаяся женщина.
Шура проглотила нервный комочек. Самообладание вернулось к ней. Передернула плечиками:
— С чем вас и поздравляю: эту Нинку вся Москва знает, — сплошная запудренная морщина. Сохранившаяся! Мне все теперь ясно, — да, да, они заранее сговорились. Вот, сволочь, устроили мне прогулку по Волге…
Ливеровский потянулся взять ее за спину:
— Красивая, гибкая, злая…
Шура вывернулась, как из трамвайной толкучки:
— Оставьте пошлости!
Но он — настойчиво:
— Хотите — помогу? (Она дышала ноздрями.) Все просто и мило: профессора от свежего воздуха целиком и полностью потянуло на лирику. Зрелище неопрятное, — сочувствую вам. Профессора нужно вернуть с лирических высот на землю. Есть план.
— Какой?
— Эта самая рукопись, что вы рассказывали…
— Которая у Валерьяна в портфеле?..
— Принесете ее мне… (Шура молчит.) Спрячем. (С неожиданным раздражением.) Ну, профессор будет метаться по пароходу в панике и — ему не до Зинки с Нинкой. Поняли?
Шурины глаза неожиданно раскрылись от восхищения: — Поняла.
— Несите…
Тогда из окна обеденного салона медленно высунулась голова Гусева. Жуя осетрину, проговорил:
— Александра Алексеевна, увидите профессора — не забудьте сказать, что портфель его у меня…
Он показал портфель — из кожи под крокодила:
— И ключ от вашей каюты у меня…
Показал также и ключ. Шурка молча схватила его.
Убежала. Ливеровский в это время закуривал. Бросил спичку за борт: Завтракаете?
— Завтракаю, — любезно ответил Гусев. — Присоединяйтесь.
— Ничего осетринка-то?
— Пованивает, но есть можно.
— Что еще скажете хорошенького? — спросил Ливеровский.
— А ведь в портфеле-то у него не рукопись, а копия.
— Да, я тоже так думаю, — Ливеровский равнодушно отвернулся.
На палубе появилась Эсфирь Ребус — свежая, улыбающаяся, в изящном платье из белого полотна. Она улыбалась не людям, даже не текущим мимо берегам, а чему-то неизмеримо высшему. Ливеровский сказал ей тихо:
— Влипли. Легавый настороже. Портфель у него.
— В таком случае и легавый отправится туда же…
Спокойствие ее было классическое. Она даже не остановилась. Ливеровский бормотал:
— Миссис Ребус, нам не справиться с троими…
— Если у нас не хватит сил, мы поднимем массы. — Глаза ее сияли навстречу Хопкинсону. Он двигался к ней, как щепка к водовороту. Его огромные башмаки отлетали от палубы, высоко подбрасывались коленки, в руках плясали бинокль и путеводитель. Белели воротничок, зубы и глазные яблоки. Что-то, видимо, было странное в улыбке миссис Ребус, в невероятно сдержанном волнении Хопкинсона, — иностранцы, стоявшие у борта, повернули головы: Мистер Лимм, мне сдается, что это тот самый негр, наделавший столько отвратительного шума в Америке…
— Бог с вами, мистер Педоти, его же линчевали, насколько мне помнится.
— Суд Линча был совершен над его братом…
— Вы правы, я совсем забыл эту грязную историю.
— Мне очень не нравится присутствие здесь Хопкинсона…
Миссис Ребус и Хопкинсон сошлись и стали у перил так, будто судьба их наконец свела. Эсфирь улыбалась чайкам. Хопкинсон поднес к глазам бинокль, рука его дрожала. Ливеровский перестал дышать, следя за этой встречей главных персонажей…
— Алле хоп, — хрустально-птичьим голоском произнесла миссис Ребус, бросая крошку хлеба чайкам. Ливеровский заметил, что из окна салона по пояс высовывается Гусев, также весьма заинтересованный встречей. Ливеровский подскользнул к нему: — Будьте столь любезны, передайте карточку завтрака.
— А я уже кончаю.
— По рюмочке пропустим?
— Уговор.
— Есть.
— Ничего не подсыпать в рюмку.
— Товарищ дорогой! — Ливеровский весь удивился. — Вы невозможно информированы об иностранцах. Мы же прежде всего культурны. Подсыпать яду в рюмки… Бульварщина!… Где вы этого начитались?
Он заскочил в салон и сел у окна напротив Гусева.
— Алле хоп! — Эсфирь кидала крошки птицам. — Кроме этих птиц, вам что-нибудь нравится здесь? Что? (Негр перекатил к ней глаза, губы его сжались резиновыми складками.) — Вы говорите по-английски? — Она чуть сдвинула брови. — Что?
— Многого здесь я еще не понимаю, миссис, но я хочу любить эту страну. И я полюблю эту необыкновенную страну.
— Мне нравится ваш ответ, — она подняла брови и задумчиво: — Так должен ответить хороший человек… Алле хоп! (Бросила крошку птицам.) А я дурной человек. Язлая…
Библиотека проекта «История Российского государства» – это рекомендованные Борисом Акуниным лучшие памятники мировой литературы, в которых отражена биография нашей страны, от самых ее истоков.«Петр Первый» А.Н. Толстого – лучший образец жанра исторического романа. Эпоха Петра волнует воображение уже более трех веков. Толстого увлекло ощущение творческой силы того времени, в которой с необыкновенной яркостью раскрывается характер выдающегося правителя огромной страны, могучей, многогранной личности, русского императора Петра Первого.
Рассказ об удивительных приключениях двух братьев – Никиты и Мити.
По замыслу автора повесть «Хлеб» является связующим звеном между романами «Восемнадцатый год» и «Хмурое утро». Повесть посвящена важнейшему этапу в истории гражданской войны — обороне Царицына под руководством товарища Сталина. Этот момент не показан в романе «Восемнадцатый год».
Трагическая и противоречивая картина жизни представителей белой эмиграции изображается в замечательной повести Алексея Толстого «Эмигранты», захватывающий детективно-авантюрный сюжет которой сочетается с почти документальным отражением событий европейской истории первой половины XX века.
Это — пожалуй, первая из российских книг, в которой элементы научно-фантастические и элементы приключенческие переплетены так тесно, что, разделить их уже невозможно. Это — «Гиперболоид инженера Гарина». Книга, от которой не могли и не могут оторваться юные читатели нашей страны вот уже много десятилетий! Потому что вечная история гениального учёного, возмечтавшего о мировом господстве, и горстки смельчаков, вступающих в схватку с этим «злым гением», по-прежнему остаётся увлекательной и талантливой!..
«Уно, уно уно уно моменто…» несется сегодня с телеэкранов и мобильных телефонов. Но не все знают, что великолепный фильм «Формула любви» Марка Захарова был снят по мотивам этой повести Алексея Толстого. Итак, в поместье в Смоленской глуши, «благодаря» сломавшейся карете попадает маг и чудесник, граф Калиостро, переполошивший своими колдовскими умениями всю столицу и наделавший при дворе немало шуму. Молодой хозяин усадьбы грезит о девушке со старинного портрета и только таинственный иностранец может помочь ему воплотить мечты в реальность…
Роман «Доктор Сергеев» рассказывает о молодом хирурге Константине Сергееве, и о нелегкой работе медиков в медсанбатах и госпиталях во время войны.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«В обед, с половины второго, у поселкового магазина собирается народ: старухи с кошелками, ребятишки с зажатыми в кулак деньгами, двое-трое помятых мужчин с неясными намерениями…».
Из предисловия:Владимир Тендряков — автор книг, широко известных советским читателям: «Падение Ивана Чупрова», «Среди лесов», «Ненастье», «Не ко двору», «Ухабы», «Тугой узел», «Чудотворная», «Тройка, семерка, туз», «Суд» и др.…Вошедшие в сборник рассказы Вл. Тендрякова «Костры на снегу» посвящены фронтовым будням.
Эта книга написана о людях, о современниках, служивших своему делу неизмеримо больше, чем себе самим, чем своему достатку, своему личному удобству, своим радостям. Здесь рассказано о самых разных людях. Это люди, знаменитые и неизвестные, великие и просто «безыменные», но все они люди, борцы, воины, все они люди «переднего края».Иван Васильевич Бодунов, прочитав про себя, сказал автору: «А ты мою личность не преувеличил? По памяти, был я нормальный сыщик и даже ошибался не раз!».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.