Необычайные приключения корабельной собаки - [7]

— Юнгой?! — вскрикнул я от радости. — Да я, да у меня… да вот, — и стал судорожно отстегивать булавку на наружном кармане грязной рубахи, где хранилось самое дорогое. — Вот… посмотрите…

Я выложил на стол удостоверения о сдаче норм на значки БГТО, БГСО, ПВХО и Ворошиловского стрелка III степени. Там была и вырезка из Ивановской пионерской газеты «Будь готов!», где говорилось, что я как командир лучшего тимуровского отряда награждаюсь поездкой в Артек.

— О! Да ты почти военный человек, — одобрил Белов. — Хоть сразу в бой! Ну, а в Артеке-то был?

— Откуда! В июле сорок первого должен поехать… А тут война… Не до Артеков…

— Верно, юнга! Не до Артеков, да и сам Артек занят фашистами. Вот освободим Крым, туда на полном основании прибудешь.

Весь день прошел, как во сне. Вечером после освежающего и теплого душа, одетый в большую тельняшку, с рукавами ниже колен, в чистые синие трусы, я натянув на себя шерстяное одеяло, сладко уснул на отведенной мне койке.

Сколько я проспал — не помню, но когда после ночи протер слипшиеся глаза, то сначала не понял, где нахожусь. Посмотрев в иллюминатор, расположенный прямо над койкой, я увидел спокойное и ласковое море, которое тянулось к горизонту, сливаясь с голубым, без единого облачка, небом. В каких-то ста метрах от катера из воды то и дело выпрыгивали коричневые с белой грудью дельфины. Залюбовавшись ими, я не заметил как в кубрике оказался Вадим Самсонов.

— Здоров, юнга! — пробасил он. — Я уже вахту отстоял… А ты все валяешься. Ладно, ладно! После такой дороги — поз-во-во-ли-тель-но! — растянув последнее слово, закончил фразу моторист. — Тут всю ночь Белов с дядей Сашей форму перекраивали… Примерил бы!

Только сейчас я заметил, что на тумбочке лежит отутюженная морская форма, поверх которой красовалась настоящая бескозырка со звездочкой и ленточкой со словами: «Черноморский флот».

Я радостно схватил бескозырку. Она оказалась великовата и свисала на уши.

— Ничего, дело поправимое, — успокоил Вадим.

Он взял газету, свернул тугую полоску и заложил кольцом между сукном и дерматиновой подкладкой флотского головного убора.

— Теперь бери…

— Как раз стала, — сияя ответил я.

Надев форму, я посмотрел на себя в зеркало, вделанное в узкую дверцу шкафа. Из грязного оборвыша я превратился в бравого матроса. «Вот бы сейчас на меня посмотрели мама, младший брат Юрка и мои школьные товарищи! Ладно! Пошлю фотографию», — подумал я, с благодарностью вспоминая Николая Белова.

— Иди, покажись братве! Миколе не терпится увидеть тебя! — легонько подталкивая меня к трапу, улыбаясь, проговорил моторист.

Я птицей взлетел на палубу и застыл у выхода из кубрика, не зная куда дальше идти. Заметив меня, Белов призывно махнул рукой. Я побежал к нему.

— С первым походом тебя, юнга! — весело приветствовал меня. Словно сговорившись, к нам поднялись на мостик остальные катерники, которых я видел вчера в кубрике. Они поворачивали меня, придирчиво разглядывая портняжное мастерство Белова и дяди Саши. И все сошлись на том, что «форма в аккурат», но вот «корочки» (то бишь, ботинки) можно безболезненно уменьшить под самый шов носка. И тогда хоть на парад можно!

— А где твои значки? — любопытно спросил кто-то.

Я сказал, что оставил на тумбочке.

— Повесить бы не мешало, — произнес все тот же моряк.

Однако, все порешили на том, что надо прикрепить к форменке только «Ворошиловского стрелка», которым гордятся даже взрослые.

Мы спустились в кубрик. С палубы послышался зычный голос: «Принимайте, братцы, борщ! А то остынет!..».

На столе появился большой эмалированный бачок с щекочущим нос запахом борща. Поочередно, начиная с командира, все наливали в миски содержимое бачка…

Рядом со мной сел высокий, сутуловатый, с длинными, как у Тараса Бульбы, и закрученными снизу русыми усами, моряк.

— Познакомься, юнга! — кивнув в сторону моего соседа, громким голосом произнес Белов. — Пока я не обучу тебя сигнальному и рулевому делу — будешь у дяди Саши помощником. А ты знаешь, что такое морской кок? Есть такая побасенка на флоте — морской кок равен сухопутному подполковнику! — Дядя Саша хмыкнул в усы.

— Значит, ты станешь майором, а в худшем случае — старшим лейтенантом, — продолжал Белов. — А если серьезно, то попробуй, скажем, в пятибалльный шторм приготовить в прыгающей на плите кастрюле вот такой борщ. Тут не только сноровка и опыт нужны, но и разные хитрости. И заметь, у каждого кока — свои…

После обеда я снова стоял на мостике рядом с Беловым. На корме командир отделения минеров Николай Грипич, тот самый моряк, который накормил меня в первый день, готовил трал к спуску на воду. Потом он вместе с помощником начали травить тонкий двойной трос с грузилом на конце. Затем минеры сбросили в море два желтых буя, которые разошлись в разные стороны, да так и застыли, придерживаемые тросами, идущими от кормовой лебедки…

— Теперь надо держать курс, заданный командиром, строго по компасу, — пояснил Белов. — Отклонишься влево или вправо, и останется на дне необнаруженная якорная мина, — посвящая меня в секреты траления, продолжал старшина. — Пойдет здесь другой наш корабль, подорвется!