Необоснованные претензии - [110]

— Я немного поразмышлял, как убить вас обоих, чтобы было похоже на несчастный случай. В противном случае мне придется доживать свой век в Южной Америке. Дрейпер и Моретти ненавидят вас, Элизабет, но они не дураки и, кроме того, поклялись блюсти правосудие, что бы ни было. А теперь, мне кажется, я хочу пить. Смотреть на вас двоих скучно и утомительно. Не пойти ли нам в вашу хижину, Харли?

Он собирался поиграть с ними, понял Джонатан, и его затопило чувство облегчения. Он будет барахтаться и показывать им свое величие. Прекрасно. Блестяще. Теперь он должен молить Бога, чтобы ему пришла в голову какая-нибудь идея. Ведь его пистолет в ящике письменного стола, и поэтому оставалась надежда.

— Идем, Лиззи, — сказал он, помогая ей встать.

— Не смейте ее так называть!

Джонатан замер на месте, такая ярость зазвенела в этом голосе. Он посмотрел на Кристиана, и теперь убедился, что тот безумен.

— Ладно, не буду. Вы хотите пить, Хантер? Кристиан не удостоил его ответа.

— Идите сюда, Элизабет, вы пойдете со мной.

Она оцепенела и чувствовала, как Джонатан весь сжался рядом с ней. Потом сделала шаг вперед, еще шаг.

Она размышляла, уж не ринуться ли на него. Возможно, тогда Джонатан смог бы спастись. Да, он быстр и ловок, он силен. Расстояние между ними казалось ей бесконечным — один шаг, еще один, и при каждом шаге в ее мозгу проплывали живые картины, собственно, не картины, а фрагменты картин. Вот она в школе, играет рождественские гимны, на ней красно-зеленое платье, и она жалеет, что не может петь, и хочет петь, а не играть. А вот она в Париже с Клодом, впервые осматривает Лувр и кажется себе такой незначительной.

Еще шаг. Она спасет его. Она чувствует себя сильной. Она владеет собой.

Глава 26

Элизабет казалось, что ее душа отделилась от тела и наблюдает со стороны женщину, которая приближается к Кристиану Хантеру. Еще шаг. Она ставит ногу впереди другой. Больше нет фрагментов, больше нет бессмысленных воспоминаний. Есть только эта минута. Она заставляет себя смотреть в лицо Кристиану, не отрывать от него глаз. Не смотреть на пистолет.

Еще шаг.

Она услышала громкий вскрик чайки прямо над головой. Внезапно Элизабет улыбнулась, на мгновение подняла голову и взглянула вверх. Глаза Кристиана следили за ней, и он тоже посмотрел на небо. И тут она прыгнула прямо на него, с растопыренными, как когти, пальцами и вцепилась в его запястье, стараясь заставить его руку метнуться снизу вверх. Он упал навзничь. Она знала, что Джонатан закричал в этот момент, но единственное, что слышала, как Кристиан удивленно вдохнул воздух.

Раздался выстрел — он прозвучал слишком громко и непристойно.

— Элизабет!

Она каталась по каменистому пляжу, сцепившись с Кристианом. Он ругался, проклинал ее и молотил кулаками.

— Стойте там, где стоите, Харли! Или эта сучка умрет!

Джонатан остановился, как вкопанный. Хантер пригвоздил руки Элизабет к земле, пистолет был прижат к ее виску.

Кристиан не двигался. Он видел, что Харли все еще стоит на месте, и заглянул в лицо Элизабет. Потом несильно нажал дулом на ее висок.

Дуло было холодное, такое холодное!

Потом, почувствовав тело женщины под собой (Элизабет пошевелилась), он крепче прижал ее к земле, тут же услышав крик ярости из уст Харли.

— Вам это нравится, Элизабет? В голове у нее вертелась одна мысль — проиграла! Она смотрела на него в упор и молчала.

— Дурацкий поступок, Элизабет, — сказал он и поднялся.

— А теперь идемте. Но не делайте больше попыток спасти вашего дурака мужа, иначе всажу вам пулю между глаз.

Она ему поверила.

Джонатан в этот момент некстати вспомнил фильмы с Рембо — Сталлоне и чуть не рассмеялся вслух. Что бы сделал Рембо? Ну, во-первых, его голая грудь была бы перевита лентой с целым магазином пуль, а в руках он держал бы какую-нибудь современную военную игрушку вроде М-16, нацеленную на врага, как огромный фаллический символ.

Элизабет тем временем попыталась встать, опираясь на колени и ладони, и чувствовала боль в ребрах. Тряхнула головой, стараясь прийти в себя, медленно поднялась.

— Теперь пойдем.

Кристиан держал пистолет прижатым к ее шее и шел с ней рядом. Джонатан впереди. Он ходил в класс карате, у него все прекрасно получалось, но сейчас он не мог вспомнить ни одного приема. Как будто его тело принадлежало кому-то другому. Он всегда считал, что самооборона — нечто вроде игры. Настоящим делом для него был бег трусцой. Но как он мог разоружить человека с помощью бега трусцой? Или сделать мгновенный бросок и ударить его в грудь?

— Выглядит совсем по-деревенски, — сказал Кристиан, — как раз для новобрачных. Можно сколько угодно кричать и вопить в постели, и никто не услышит. Откройте дверь, — Харли.

Джонатан открыл дверь и вошел в дом. Его глаза немедленно обратились к небольшому письменному столу в дальнем углу гостиной. К верхнему ящику, где под несколькими листами бумаги лежал пистолет. Заряженный и готовый выстрелить.

— Принесите мне скотч, Харли, неразбавленный. А милая Элизабет и я подождем вас здесь.

Он отошел от письменного стола. Думай, чертов дурак, думай!

— Итак, Элизабет, все дело было в часах, да?

Он говорил нормальным тоном, казалось даже, что вся сцена его слегка забавляет.