«Нео-пелевин» - [2]

Четыре часа на редакцию сценария, который ты не разу не читал, да еще в три часа ночи? Это круто! Я распечатал две копии сценария и мы с Жорой стали читать. Тупее сценария я еще не видел (я просто не смотрю пост-совковые фильмы). Огромные дыры в сюжете, плоские персонажи, искусственный диалог, натянутые эротические сцены, пресный и сладкий (одновременно!) счастливый конец… Если вам интересно, вкратце перескажу: Афганец, последний из получивших Героя Советского Союза, посажен за решетку за ночную работу вышибалой в подпольном заведении (публичном доме). Посажен злыми ментами, которым он не понравился. Менты, конечно же, все как один — старые клиенты публичного дома. В общем, афганец убегает и начинает резню, перерезав с полсотни плохих ментов разными творческими методами, он в конце находит любовь с одной несовершеннолетней шлюхой, Таней, которая, как оказалось, всегда любила нашего героя, но боялась сказать.

АФГАНЕЦ подходит к ТАНЕ и обнимает ее. ТАНЯ медленно снимает его пропитанную кровью рубашку и увлекает за собой на белоснежную постель. АФГАНЕЦ внимательно всматривается в лицо девушки и потом крепко обнимает ее, целуя в губы. Играет композиция Мадонны "Like a Virgin". КОНЕЦ.

Как же такое переделать? Сюжетную линию менять нельзя, иначе Коржаков обидится. Решили мы с Жорой добавить поверхностных финтифлюшек. Во-первых саундтрэк. Fatboy Slim, Van Helden, Chemical Brothers. Во-вторых, добавили крепких словечек. "Бля". "Мудак". "Сука". "Ублюдок". В-третьих, я немножко подправил диалог и вставил "молодежный" жаргон с пост-птючевским уклоном. Через три часа все было готово. Вместо "АФГАНЕЦ: Когда ты будешь умирать, ты будешь помнить ее глаза" получилось "АФГАНЕЦ, швыряет пустую банку Спрайта в умирающего мента: Имидж ничто, сука!". Коржаков, как и предполагалось, долго смеялся над нашим любительским подходом к написанию сценариев, но решил ничего не менять. Когда фильм наконец вышел, он имел достаточно большой успех. Коржакова называли Нео-тарантино, а режиссера Нео-линчем. Наши с Жорой имена не упоминались, но все знали, что лучшие куски фильма были написаны нами. Таким образом я превратился в скрипт-доктора. Мне приносили сценарии для того, чтобы "сделать фильм более понятным для молодежи". Все сценаристы, как один, вертели носом от моих изменений, но обычно ничего не изменяли. Все, как один, говорили про деградацию молодежи, про падение высокого искусства и про глобальную бесталанность. С каждым новым сценарием я позволял себе изменять все больше и больше, часто переписывая больше половины всего сюжета, добавляя новых персонажей, новые сцены, новые реквизиты.

3

Как-то раз я решил, что наступило время попробовать написать свой собственный сценарий. От начала и до конца. Я начал было писать его, но потом вспомнил, что моя мечта — опубликовать свой роман. Тогда, пораскинув мозгами, я решил, что вместо сценария мне стоит написать именно роман. У меня в голове уже долгое время вертелась история, с которой, как я думал, можно было бы достойно дебютировать на консервативном рынке русской прозы. Я достал блокнотный лист и большими буквами вывел: "Простая История". Это будет название моего романа. Это будет мыльная опера для атрофированной молодежи, напичканная псевдо-философией и коррозийной поп-культурой, в ней будет много структурализма и анархизма, в ней будет много жестокости и любви, зла и людей. В ней будет юмор и сарказм. Поиск смысла жизни, смерть, вопросы и ответы. Множество естественных персонажей, каждого из которых можно и нельзя понять, каждого из которых можно и нельзя жалеть. Я вскрою фасады этих красивых белых домов и аккуратно стриженых газонов, я покажу неустойчивость и красоту жизни. У романа не будет ни конца ни начала, потому что мыльная опера показывает лишь мгновение жизни. Я буду включать камеру в то время, когда обычные мыльные оперы их выключают. Домогательства грязных мужиков и мастурбации возбужденных девушек, держащих фотографии своих отцов влажными руками. Одиночество денег и старости. Я покажу все, впервые, как заправский хирург, я срежу внешнюю оболочку с человеческой жизни и представлю вашим изумленным, запыленным глазам анатомию мышц и скелета.

ПРОСТАЯ ИСТОРИЯ

день 20,312

Желтый снег медленно опускался на стареющий город. Мрачные люди шли вперед, прикрывая свои лица руками, спасаясь от смертельного холода. Ветер, как разумное существо, несущее зло и разрушение на забытый цивилизацией город, проникал в самые укромные места прохожих, посвистывая жестокую зимнюю песенку. Неповоротливые машины, как огромные снеговики, медленно плыли по течению, превращая желтеющий снег в комы тошнотворной грязи. Галогеновые фонари жужжали монотонным звуком, нагоняя ритмичную тоску на своих создателей. Зима. Сколько художников, фотографов, писателей и поэтов пыталось представить это время года как нечто особенное, нечто светлое и свежее. Как старались они не замечать желтизны снега и грязь дорог, как старались они бороться с биологическими часами, заставляя бодрствовать спящее тело. Но их попытки были тщетными. Зима навсегда останется самым гадким, самым скучным, самым холодным, самым смертельным временем. Наташа достала маленький сверток и осторожно развернула его. На аккуратно запакованной пачке бритв был изображен улыбающийся мужчина, смотрящий своим гладковыбритым взглядом на яркое летнее солнце. Наташа посмотрела на небо, тщетно пытаясь сквозь тучи и ночь разглядеть звезду жизни. Она сняла перчатку и быстро высунула лезвие из пачки. Сжав лезвие ледяными пальцами, она обнажила свое запястье и с твердостью, которую может дать только нерешительность, вонзила лезвие глубоко в руку. Хлынула кровь, добавляя эротичной пикантности одинокому желтому снегу. Лезвие выпало из рук девушки и исчезло в сугробе мочи. Последнее, что Наташа видела перед тем, как потеряла сознание была надпись на лезвии: "Сделано в Тайване".