Неночь - [9]

Он был тонким, как старый пергамент. Силуэт, вырезанный из ленты мрака, недостаточно плотный, чтобы не видеть палубу сквозь него. Голос звучал как шорох атласной простыни на прохладной коже.

– …Боюсь, вы пригласили на танец не ту девушку…

По ним прошла зябкая дрожь – легкая, как шепот. Какое-то движение привлекло внимание Павлина, и он с нарастающим ужасом осознал, что тень девушки гораздо крупнее, чем должна или чем могла бы быть. Что еще хуже, она шевелилась.

Павлин открыл рот, и в этот момент девушка познакомила свой ботинок с пахом его подельника – удар был достаточно сильным, чтобы покалечить его нерожденных отпрысков. Когда отморозок согнулся пополам, она схватила его за руку и скинула через перила в море. Затем подошла к Павлину сзади, и тот выругался, с удивлением обнаружив, что не может сдвинуться с места – словно его ботинки приросли к тени девушки. Она ударила его в спину, и он рухнул, стукнувшись лицом о перила так сильно, что его нос размазался по щекам, как кроваво-ягодное повидло. Девушка перевернула парня, приставила нож к горлу и прижала к перилам, заставив выгнуть спину дугой.

– Прошу прощения, мисс, – он тяжело дышал. – Клянусь Аа, я не хотел вас обидеть.

– Как вас зовут, сэр?

– Максиний, – прошептал парень. – Максиний, если вам угодно.

– Вы знаете, кто я, Максиний-Если-Вам-Угодно?

– Д-да…

Голос парня дрожал. Его взгляд скользнул по шевелящимся под ее ногами теням.

– Даркин.

В следующее мгновение перед глазами Павлина пронеслась вся его жалкая жизнь. Ошибки и правильные поступки. Неудачи, победы и все, что было между ними. Девушка почувствовала знакомую тяжесть в груди – вспышку грусти. Кот, который не был котом, взгромоздился на ее плечо, точно как на кровать палача, когда она дарила того Пасти. И хотя у него не было глаз, она знала, что он завороженно наблюдал за жизнью в зрачках Павлина, как ребенок за кукольным представлением.

Вы поймите – она могла пощадить этого парня. И на данном этапе ваш рассказчик мог бы с легкостью соврать – шарлатанская уловка, чтобы выставить нашу «героиню» в выгодном свете[10]. Но правда заключается в том, дорогие друзья, что она его не пощадила. Тем не менее, возможно, вас утешит тот факт, что она, по крайней мере, выдержала паузу. Не для того, чтобы позлорадствовать. Не для того, чтобы насладиться моментом.

Чтобы помолиться.

– Услышь меня, Ная, – прошептала девушка. – Услышь меня, Мать. Эта плоть – твой пир. Эта кровь – твое вино. Эта жизнь, ее конец – мой подарок тебе. Прими его в свои объятия.

Легкий толчок, и мужчина полетел в бурные волны. Когда павлинье перо скрылось под поверхностью воды, девушка закричала, соревнуясь с завывающим ветром, громко, как демоны в Пасти: «Человек за бортом! Человек за бортом!» Вскоре забили все колокола. Но к тому времени как «Кавалер» развернулся, среди волн не осталось и следа Павлина или мешка с орехами.

И, вот так просто, послужной список нашей девицы увеличился втрое.

Пара камешков в обвал.

Капитаном «Кавалера» был двеймерец по имени Волкоед – двухметровый громила с темными дредами. Как любой хороший капитан, он, по понятным причинам, был удручен столь ранней высадкой членов своего экипажа и активно пытался выяснить, как и почему это произошло. Но поднявшая тревогу хрупкая бледная девушка, явившись на допрос в его каюту, бормотала лишь о ссоре между итрейцами, которая закончилась потасовкой и руганью, а затем падением моряков за борт в морскую пучину. Версия, что два морских пса – даже итрейские дураки – ввязались в драку и упали в воду, казалась маловероятной. Но еще менее вероятным казалось предположение, что эта девчонка в одиночку одолела обоих мужчин, отправив их к Трелен.

Капитан возвышался над ней – этой беспризорницей в сером и белом, окутанной запахом жженной гвоздики. Он не знал ни кто она, ни почему плыла в Ашках. Но, приставив к губам трубку из кости драка и ударив по кремневому коробку, чтобы поджечь смолу, мужчина взглянул на палубу. На тень, свернувшуюся у ног этой странной девочки.

– Лучше держитесь от всех подальше до конца путешествия, барышня, – он выдохнул во мрак между ними. – Я распоряжусь, чтобы вам приносили еду прямо в каюту.

Девушка всмотрелась в него черными, как Пасть, очами. Глянула на свою тень, достаточно темную для двоих. И согласилась с предложением Волкоеда, одарив его сладкой, как падевый мед, улыбкой.

В конце концов, капитаны, как правило, умные ребята.

Глава 3 Безнадежность

Что-то последовало за ней с того места. Места над музыкой, где умер ее отец. Нечто голодное. Слепое, истощенное сознание, мечтающее о плечах, увенчанных полупрозрачными крыльями. И о той, кто их подарит.

Девочка свернулась калачиком на пышной кровати в спальне матери, ее щеки намокли от слез. Рядом лежал ее брат, укутанный в пеленки, моргая круглыми черными глазенками. Кроха ничего не смыслил в происходящем вокруг. Он был слишком мал, чтобы осознавать, что умер его отец, а вместе с ним и весь мир.

Девочка ему завидовала.

Их дом находился на верхушке полости второго Ребра; в стенах древней могильной кости были вырезаны живописные фризы. Выглянув в окно с мозаикой, девочка увидела третье и пятое Ребра напротив, нависающие в сотнях футов над Хребтом. Ветры неночи завывали над окаменевшими башнями, принося с собой прохладу от вод залива.