Ненавижу драконов - [18]

Зрители внимают затаив дыхание. Им хочется узнать тайну.

— Думаю, ты не ошибся, — продолжил магистр, отпихивая локтем любопытствующих от книги.

— Думаете? — попытался изобразить праведное негодование Ярослав. Получилось не очень. Пришлось срочно переключаться на язвительность и неуважение. — Вы и думать умеете? Вот странность.

— Не хами, — ожидаемо потребовал магистр и почему-то улыбнулся, как всегда добродушно и светло.

Ярослав почувствовал себя мелкой зверушкой вроде хомячка, которой умиляются хозяева.

— Вы мою физиономию видите? — спросил он. — А вот я не вижу, но подозреваю, что выглядит она не лучшим образом. При этом я должен не хамить. Может мне еще и сплясать от радости? С бубном, во славу предков. Вы ведь думать, оказывается, умеете. Слепые вы все. Прочитали, что случается с теми, кто неправильно использует свой дар? Ах, да, вы ведь и так знаете. А вот я прочитал. Мне ее жалко.

— Я никогда не сталкивался…

— Спросили бы у Ярена. Он-то сталкивался. На собственной шкуре испытал. А вы ему ученика навязали. И не стыдно?

— Ты знаешь, сколько создателей училось в этой академии за всю ее историю? — спросил магистр.

— Сколько? — Ярослав заподозрил, что собеседник пытается сменить тему.

— Семь. Последний — два века назад. Всех их сначала пытались учить плетениям. Понимали что они такое, только после того, как они доказывали всем, что с плетениями у них никогда ничего не получится. Тогда кто-то шел в библиотеку и находил эту книгу.

— Традиция, — понимающе сказал Ярослав, попытавшись изобразить улыбку. — Наверное, они были очень благодарны за то, что над ними так долго издевались. Прямо по гроб жизни благодарны. Приходили, в ножки кланялись, подарки тащили, оды сочиняли, поэмы и прочую лирику.

Табади хмыкнул.

— У нас создатель объявился! — восторженно заорал в коридоре веселый студенческий голос.

— Кто? — растеряно спросила блондинка, прижатая к плечу Ярослава.

— Ладанэ Ран, — ответил Табади. — И вот этот мальчик тоже, — указал подбородком на Ярослава.

— Меня вы сразу заметили, — сказал Ярослав, все еще намереваясь поругаться. Спокойствие магистра раздражало больше всего.

— Трудно не заметить человека, который не умеет видеть основу и при этом легко перестраивает чужие плетения, даже не понимая, что они такое, — еще одна светлая улыбка.

— Гад, — сказал Ярослав.

— Возможно, — не стал спорить Табади и начал уговаривать присутствующих разойтись и заняться своими, несомненно, важными делами. Его неохотно, но послушались.

К целителю Ярослав так и не попал.

Сначала его понесло в женское крыло к Ладанэ. Решил первым сообщить девушке радостную весть, а пришлось учиться утешать. Ладанэ горько плакала над скомканной бумажкой. Путем долгих и упорных расспросов удалось выяснить, что у Ладанэ, вот странность какая, оказывается, был жених. А в бумажке, до того как девушка омыла ее слезами, было извещение о том, что он в одностороннем порядке разрывает помолвку.

— Дурак, — неизвестно чему обрадовался Ярослав. Против женихов он ничего не имел, что такое помолвка знал смутно, чем ему не понравилось это слово, сообразить не мог, а Ладанэ вроде вообще ни при чем. Бредовое состояние.

— Ты не понимаешь, — тоскливо всхлипнула девушка, обнимая свою бумажку. — Он из Старшего Дома. Он такой славный. Он не виноват. Его отец заставил, его отцу не нужна невестка-неудачница, даже если в приданое ей дают половину ее Дома. Он заставляет его жениться на другой.

— Чтобы породу не портить? — полюбопытствовал Ярослав. Помолвка у него упорно ассоциировалась с аристократами, аристократы с породой, порода с собаками, а собаки со слюнявой, кирпичом прибитой мордой и длинным розовым языком. Жених представлялся чудовищной помесью пуделя и сенбернара.

Ладанэ только кивнула.

— Он пожалеет, — сказал Ярослав и попытался очаровательно улыбнуться, упустив из виду недостачу зубов и общее состояние собственной физиономии.

— Не пожалеет. Кому я такая нужна, — переключилась от оправдания поступков своего неведомого жениха на самокритику Ладанэ. Синие глаза наполнялись слезами.

Ярослав помимо воли вжимал голову в плечи. Больше всего на свете он боялся рыдающих девушек. Он даже от сестры предпочитал сбегать при первом признаке слез. Не нравилось ему странное состояние, когда без всяких на то оснований чувствуешь себя в чем-то виноватым.

— Пожалеет, — сказал, лучась наигранным оптимизмом. — Никуда не денется. У него был шанс заполучить в свой дом создателя, а он его профукал. Надеюсь, ты не поддашься на уговоры опять стать невестой славного парня, когда его папаша поймет, что ты вовсе не неудачница. Взрослый парень, беспрекословно выполняющий все указания отца не самая лучшая кандидатура на роль мужа. Мало ли что от него отец потребует в следующий раз, — вот так и становятся психологами. Сначала пытаешься успокоить кого-то одного, а потом замечаешь, что тебе в жилетку вся улица плачется, а ты не можешь вспомнить имена своих пациентов и проклинаешь загулявшую секретаршу.

— Кто создатель?! — возопила возникшая из ниоткуда Тами.

— Она, — Ярослав ткнул пальцем в плече примолкшей девушки, поковырялся в ухе и опять попытался изобразить улыбку.