Ненависть - [51]
Просто приблуды еще вчера заметили речку возле крепости, вечером провели разведку по всем правилам, а утром решили взять с собой купаться еще и Эйзе. Что это может быть смертельно опасно для всех троих, что твари их могут захватить — ни в одну головушку просто не пришло. Мыш не рискнул будить Наместника и ушел без спроса. Все трое благополучно выбрались из крепости через обнаруженный лаз, начали спускаться вниз, к речке. С караульной башни их было видно, но так же видели и форму приблуд, понятно, что это люди, а не твари. На Эйзе вообще не обратили внимания. Мышонок с радостью согласился на прогулку, он все-таки очень скучал один. Наместник боялся за его жизнь, а мышонку хотелось с кем-то поиграть, хотя и взрослый юноша вроде.
Мальчишки разделись, вошли в воду. Мыш немного замешкался — он по-прежнему стеснялся своих синяков. Да уж, он был похож на редкую южную кошку — синяки цвели по всему телу разноцветными пятнами от синего до желтого. Да еще полосы царапин на спине — краса несусветная. Поэтому приблуды уже плескались в реке, а он только раздевался… Тихий писк, щебет — мышонок резко повернулся, на него смотрели зеленоватые глаза его сородича. Значит, не все отступили. Эйзе напрягся, отрицательно покачал головой — не хватало еще, чтобы Ремигий увидел его во второй раз с кем-то из своих. Тварь разочарованно зашипел, Эйзе опять отрицательно покачал головой, крепко сжал губы. Он не собирался говорить с сородичем, помнил, как потом воин был ранен по его вине. Еще раз обиженный щебет, — и тваренок исчез. Эйзе сел на песок, так и не раздевшись, спрятал голову в коленки. Он немного забыл за сильным плечом Наместника о своей задаче. Ему напомнили. При следующей встрече — и выстрелят. Приблуды беззаботно плескались в реке, с крепостной стены послышался крик Наместника — он увидел свое ненаглядное чудо под крепостью и теперь выяснял, как мальчишка выскользнул за ворота. Все как всегда…
Ремигий подбежал к нему через несколько минут — успел уже наорать на караульных, обругать начальника стражи и вылететь за ворота крепости к реке. Хотел прикрикнуть и остановился: глаза у Мышонка плохие были — больные, полные вины и раскаяния. И не его глупость была тому причиной, воин видел такое же выражение — когда мышонок увидел его ранение после облавы. И след крошечной ножки у кустов на песке. И голова, засунутая между худых коленок. Мышонок поднял ее, как только заслышал шаги Ремигия, но столько отчаяния было в этой попытке спрятаться… Воин только вздохнул. В доме держать нельзя — убегает, с собой в поход — к нему приходят твари, не приведи Боги, случится бой — на чью сторону встанет? Воин мягко сказал:
− Иди, купайся, я постерегу вас, похоже, твари недалеко.
Можно подумать, Мыш — человек. Боги их знают, что у них за сущности, но одно ясно — проще с Мышом не будет, только сложнее. Какие уж там игры на ложе, уберечь бы его жизнь. Уйдет ведь, как у Ярре, и сгинет, кабаненок дурной…
Эйзе глубоко вздохнул:
− Не хочу…
Воин пожал плечами:
− Ну, как хочешь. Тогда я искупаюсь.
Эйзе сделал резкое движение, но промолчал. Оставалось надеяться, что тваренок отошел уже далеко — такая отличная мишень: безоружный Наместник. Ремигий испытующе смотрел на мальчишку, но тот молчал. Что ж, ладно, так тому и быть. Воин быстро скинул одежду, вошел в воду, поплыл в сторону приблуд. Сзади бесшумно подошел Ярре, зло сказал:
− Тварь, когда же ты прекратишь его предавать? Опять что-то рассказал своим? Думаешь, он молчит — все можно?
Эйзе тихо прошипел в ответ:
− Если так — убей…
Сотник глухо ответил:
− Как же, он позволит… Только запомни, Господин погибнет, тебе защиты не будет. Сразу прикончат…
Мыш молчал. Он не плакал, он словно оцепенел, так же, как во время возвращения в крепость. Плеск воды — Ремигий выходил на берег, присмотрелся к напряженным лицам мышонка и сотника, усмехнулся. Говорить было нечего. А вот облаву устроить бы не мешало, если твари приходят к стенам крепости средь бела дня, то что говорить об охране. Ремигий оделся, резко поднял мальчишку за руку и поволок обратно в крепость — запирать под замок. Эйзе безмолвно волочился сзади, даже не сопротивлялся. Воин втащил его в комнатку в казарме, сердито спросил:
− Связать тебя на время облавы, что ли? Что ты творишь?
Мышонок молчал, Ремигий уже начал тревожиться, Мыш вел себя очень странно. Наместник отошел к окну, с огромным трудом сказал:
− Малыш, у меня давно не было уязвимых мест — просто не было тех, кто мне дорог. Но, если с тобой что-то случится — это будет удар по мне. Я не хочу подобного…
Зачем говорить мальчишке, что боги не терпят возле Цезариона близких людей, умирают они. Но зачем торопить богов? Эйзе молча повернулся и забился в угол, в самое темное место. Воин покачал головой — ну вот, опять начинается все сначала.
− Ладно, после облавы разберемся…
И вдруг Эйзе с плачем кинулся ему в ноги, обхватил колени воина руками, не давая сделать и шага:
− Не надо, не надо облавы!
Наместник растерянно спросил:
− Почему?
Он был настолько растерян, что даже забыл грозно взреветь. Эйзе хрипло ответил:
− Они не убивать пришли — они с гор спустились потому, что совсем нечего есть. Они не уйдут, пока не смогут что-то принести…
Влад заканчивает медицинский факультет университете и работает в больнице, куда попадает Элька, совсем ещё мальчишка, но уже много переживший, столкнувшийся с самой неприглядной стороной жизни. У Эльки больное сердце и постоянные приступы, каждый из которых может стать для него последним. Влад решает помочь ему и сам не замечает, как становится самым главным человеком в Элькиной жизни. Мир больницы: мир боли и смеха. И любви, конечно. Не смогла связаться с автором — поэтому выложила на свой страх тот вариант, что в дневнике Александры-К,(со всеми ошибками и очепятками).
— Любуешься? — голос Эриндела заставляет вздрогнуть от неожиданности. — Да, — Тиннар произносит это очень хрипло и через силу. — Мальчик очень красив. И не менее опасен… — Можно подумать, что мы с тобой — две невесты на выданье! — Ну, мы-то нет, а вот его удар был для меня полной неожиданностью. — Он больше не ударит так — он знает, насколько это больно. — И он не пугает тебя этими силами? — Нет. Он — словно цветок на вершине горы — помнишь, эдельвейс-очень хрупкий, но выживает там, где другие просто замерзают.
Легко ли быть не такой как все? Безусловно, если твои магические силы вызывают восхищение, страх или любые другие сильные эмоции. Но если это всего лишь непонятная смесь странностей? Что делать? И как быть, если родной отец вдруг «продаёт» пугающему вампиру, совершенно не интересуясь твоим мнением? Быть женой ненавистного существа или же попытаться скрыться, устроив всем незабываемое прощание?
Два года! Два года сохнуть по нему и стесняться признаться... Отдых с подругой решит твою проблему!
Что делать, если проснулась в морге и понятия не имеешь, как могла в нем оказаться? Но страшно даже не это. Что делать, когда память подвела настолько, что неясно даже - кто ты?! В голове остались лишь странные имена, а ночью снятся слишком реальные сны. А потом... черт, да как же я могла такое забыть?! Я же ведьма!!! И у меня любовь с оборотнем, которого еще спасти надо. А заодно и целое королевство, иначе им завладеет беспощадный злодей. Вот только, это совсем другой мир... Хорошо, что ликорис уже зацвел!
Данная книга содержит избранные произведения поэтессы за период 2007—2016 гг. Это философская, любовная, пейзажная лирика, проникнутая трепетным отношением к природе, восхищением красотой человеческой души.
В далекой сказочной стране живут оборотни и люди, маги и демоны, орки и драконы. И сказки в ней случаются разные - добрые, веселые и даже страшные. А там где есть сказки, там обязательно есть счастье, а там где счастье, там должны быть феи.