Немного удачи - [140]

Шрифт
Интервал

Топот издавал Дин, Дебби увидела на лестнице его голову, исчезающую по мере того, как он спускался вниз. Она остановилась на верхней ступеньке и прошептала:

– Стой, Дин! – но он лишь посмотрел на нее и продолжил спускаться, вполоборота, упираясь руками в верхнюю ступеньку, пока ноги нащупывали нижнюю.

Дебби и не подозревала, что Дин умеет сам выбираться из кроватки. Во всем остальном доме царила тишина. Дину также удалось выбраться из пижамных штанов, и его тяжелый, мокрый подгузник болтался под его попой. Дебби ухватилась за перила и пошла за ним следом.

Пасхальные корзины и прочие атрибуты праздника стояли на столе в столовой. Ручки корзин напоминали три высокие зелено-розовые дуги. Дин на них даже не взглянул – он просто бегал и ухал:

– Уууу-уууу-ууу!

И Дебби догадалась, что он встал просто так, Пасха не имела к этому отношения. Она подошла к нему и, взяв за руку, спросила:

– Хочешь бутилоську? Давай посмотрим в хладильнике.

– Бутилоська! – откликнулся Дин.

Он позволил ей и дальше держать себя за руку. От подгузника дурно пахло. Вообще-то Дебби не могла дотянуться до ручки на дверце холодильника, но ей удалось просунуть пальцы в прорезиненный край дверцы и таким образом открыть ее. На нижней полке стояла одна бутылочка. Она вытащила ее, сняла колпачок и протянула бутылочку Дину. Тот плюхнулся на мокрый подгузник и сунул ее в рот. Он уже достаточно подрос, чтобы держать ее одной рукой. Не выпуская бутылки изо рта, он уставился на Дебби и дергал край пижамной кофты. В столовую вошел Тимми с пасхальной корзиной в руках, одетый в свою ковбойскую пижаму и ковбойские сапоги вместо тапок, и у него был такой вид, будто он готов ввязаться в неприятности.

– Сколько времени? – спросила Дебби.

Тимми глянул на часы и ответил:

– Две волосинки веснушчатого по восточно-локтевому времени. – Он откусил второе ухо своего шоколадного зайца. – Давай что-нибудь сделаем.

– Что? – с подозрением спросила Дебби.

– Давай спрячем яйца.

– Пасхальный кролик уже это сделал.

Тимми, который мог дотянуться до ручки на дверце холодильника, открыл ее и указал на миску с яйцами на нижней полке.

– Они белые, – возразила Дебби.

– И что? – Он взял из миски одно яйцо и дал его Дину. Тот стал перекатывать его на ладони. – Пошли, Дино, давай спрячем яйцо! – Дин бросил бутылочку – Дебби ее подняла, – и взял Тимми за руку. Дебби пошла за ними в столовую, а потом в гостиную. У нее сердце уходило в пятки. Тимми указал на угол дивана и сказал: – Вот хорошее место.

Дин осторожно поместил туда яйцо и попятился.

– Давай возьмем еще одно! – предложил Тимми.

Они скрылись в кухне. Дебби прижала кончик пальца к яйцу, но побоялась схватить его. На этот раз они принесли два яйца. Одно Дин положил в ящик с игрушками, а другое – возле ножки книжного шкафа. Когда они снова ушли в кухню, Дебби аккуратно вытащила из ящика с игрушками свою куклу, тряпичную Энни.

Вскоре мальчики спрятали в гостиной больше яиц, чем Дебби могла насчитать. Некоторые тайники получились лучше прочих. Тимми почти доел зайца и кинул остаток на пол в кухне. Еще он рассыпал желейные бобы, но Дин сел на пол и съел их. В уголках рта у него остались цветные крошки. Когда мама с папой появились в дверях между гостиной и столовой, Тимми стоял на коленях на стуле в столовой и рылся в бумажной траве на дне пасхальной корзины, а Дин сидел на столе, положив на свои голые ноги самую маленькую корзинку. Он сорвал с шоколадного зайца кусок фольги и сунул в рот, но ему не понравилось. Фольга лежала рядом с ним. Дебби вообще убрала свою корзину в чулан. Она не притронулась к сладостям, но взяла себе плюшевого кролика и держала его в руках.

– Боже мой, какой беспорядок! – воскликнула мама.

На первое яйцо, спрятанное в углу дивана, сел папа. Дебби видела это, но промолчала, а он пробормотал:

– Что за… – и наклонился вперед.

К его шортам прилипло желтое месиво, капавшее на осколки скорлупы на диване. Мама рассмеялась. Дин встал на колени и тоже начал смеяться. Папа подался вперед и наступил на яйцо под кофейным столиком.

– Ой-ой, – сказал он, – минное поле.

Мама ушла в кухню, заглянула в холодильник и вернулась.

– Все яйца исчезли, – сказала она, сняв Дина со стола и поставив на пол. – Была почти дюжина.

– Это не я, мамочка, – ответил Тимми.

Мама повернулась к Дебби. Та сказала:

– Не я.

– То есть мины заложил Дини? – спросил папа.

Тимми кивнул.

– А кто открыл для него холодильник, Тимоти?

Тимми, как обычно, отвечал честно:

– Я.

– Кто привел его вниз? – спросила мама.

– Он сам вылез и спустился, – ответила Дебби. – Я видела.

Мама встала на четвереньки и принялась ползать по гостиной, собирая яйца. Она нашла все, кроме того, что было в ящике с игрушками. Это ей отдала Дебби.

После того как все умылись, мама придвинула к плите стул и помогла Тимми сделать яичницу, а папа усадил Дина на детский стульчик, «от греха подальше», затем помог Дебби накрыть на стол, и они позавтракали. На завтрак были яйца, ветчина, тосты и розовые сахарные зайчики. Доев, папа закурил сигарету и сказал:

– Спортсмены мои, знаете ли вы историю о дяде Фрэнке и канадском гусе?

Дебби покачала головой. Тимми покачал головой. Дин стукнул ложкой по подносу.


Еще от автора Джейн Смайли
Тысяча акров

Роман, удостоенный Пулитцеровской премии за 1992 год и положенный в основу сценария одноименного фильма с Мишель Пфайффер и Джессикой Лэнг в главных ролях. Роман, который критики называли выдающимся, завораживающим, пугающим, правдивым и прекрасным. Это история семейства Ларри Кука, хозяина огромной фермы площадью в тысячу акров, ставшей яблоком раздора для трех его дочерей: Джинни, Роуз и Кэролайн. Это драма, балансирующая между злостью и отчаянием, обидой и прощением, любовью и ненавистью. Сколько скелетов хранится за семью замками в фамильных шкафах богатой фермерской семьи Кук? Сколько конфликтов, тлеющих годами и десятилетиями, только и ждут случая вспыхнуть полноценным пожаром? Сколько печальных и постыдных тайн могут однажды выйти на свет? И что случится, когда вырвется наконец на волю давно скрываемое безумие жестокого и властного отца трех взрослых дочерей?


Рекомендуем почитать
Дневники памяти

В сборник вошли рассказы разных лет и жанров. Одни проросли из воспоминаний и дневниковых записей. Другие — проявленные негативы под названием «Жизнь других». Третьи пришли из ниоткуда, прилетели и плюхнулись на листы, как вернувшиеся домой перелетные птицы. Часть рассказов — горькие таблетки, лучше, принимать по одной. Рассказы сборника, как страницы фотоальбома поведают о детстве, взрослении и дружбе, путешествиях и море, испытаниях и потерях. О вере, надежде и о любви во всех ее проявлениях.


Настоящая жизнь

Держать людей на расстоянии уже давно вошло у Уолласа в привычку. Нет, он не социофоб. Просто так безопасней. Он – первый за несколько десятков лет черный студент на факультете биохимии в Университете Среднего Запада. А еще он гей. Максимально не вписывается в местное общество, однако приспосабливаться умеет. Но разве Уолласу действительно хочется такой жизни? За одни летние выходные вся его тщательно упорядоченная действительность начинает постепенно рушиться, как домино. И стычки с коллегами, напряжение в коллективе друзей вдруг раскроют неожиданные привязанности, неприязнь, стремления, боль, страхи и воспоминания. Встречайте дебютный, частично автобиографичный и невероятный роман-становление Брендона Тейлора, вошедший в шорт-лист Букеровской премии 2020 года. В центре повествования темнокожий гей Уоллас, который получает ученую степень в Университете Среднего Запада.


Такой забавный возраст

Яркий литературный дебют: книга сразу оказалась в американских, а потом и мировых списках бестселлеров. Эмира – молодая чернокожая выпускница университета – подрабатывает бебиситтером, присматривая за маленькой дочерью успешной бизнес-леди Аликс. Однажды поздним вечером Аликс просит Эмиру срочно увести девочку из дома, потому что случилось ЧП. Эмира ведет подопечную в торговый центр, от скуки они начинают танцевать под музыку из мобильника. Охранник, увидев белую девочку в сопровождении чернокожей девицы, решает, что ребенка похитили, и пытается задержать Эмиру.


Я уйду с рассветом

Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.


Всё, чего я не помню

Некий писатель пытается воссоздать последний день жизни Самуэля – молодого человека, внезапно погибшего (покончившего с собой?) в автокатастрофе. В рассказах друзей, любимой девушки, родственников и соседей вырисовываются разные грани его личности: любящий внук, бюрократ поневоле, преданный друг, нелепый позер, влюбленный, готовый на все ради своей девушки… Что же остается от всех наших мимолетных воспоминаний? И что скрывается за тем, чего мы не помним? Это роман о любви и дружбе, предательстве и насилии, горе от потери близкого человека и одиночестве, о быстротечности времени и свойствах нашей памяти. Юнас Хассен Кемири (р.


Колючий мед

Журналистка Эбба Линдквист переживает личностный кризис – она, специалист по семейным отношениям, образцовая жена и мать, поддается влечению к вновь возникшему в ее жизни кумиру юности, некогда популярному рок-музыканту. Ради него она бросает все, чего достигла за эти годы и что так яро отстаивала. Но отношения с человеком, чья жизненная позиция слишком сильно отличается от того, к чему она привыкла, не складываются гармонично. Доходит до того, что Эббе приходится посещать психотерапевта. И тут она получает заказ – написать статью об отношениях в длиною в жизнь.


Все рушится

На краю Леса жили люди Девяти деревень. Жили так, как жили до них веками их предки, представители удивительного народа ибо, и почитали своих причудливых, по-человечески капризных богов и строгих, но добрых духов. Исполняли обряды, на взгляд чужеземцев – странные и жестокие. Воевали, мирились, растили детей. Трудились на полях и собирали урожай. Пили домашнее пальмовое вино и веселились на праздниках. А потом пришли европейцы – с намерением научить «черных дикарей» жить, как белые, верить, как белые, и растить детей, как белые.


Услышанные молитвы. Вспоминая Рождество

Роман «Услышанные молитвы» Капоте начал писать еще в 1958 году, но, к сожалению, не завершил задуманного. Опубликованные фрагменты скандальной книги стоили писателю немало – он потерял многих друзей, когда те узнали себя и других знаменитостей в героях этого романа с ключом.Под блистательным, циничным и остроумным пером Капоте буквально оживает мир американской богемы – мир огромных денег, пресыщенности и сексуальной вседозволенности. Мир, в который равно стремятся и денежные мешки, и представители европейской аристократии, и амбициозные юноши и девушки без гроша за душой, готовые на все, чтобы пробить себе путь к софитам и красным дорожкам.В сборник также вошли автобиографические рассказы о детстве Капоте в Алабаме: «Вспоминая Рождество», «Однажды в Рождество» и «Незваный гость».


Не только апельсины

Роман молодой писательницы, в котором она откровенно рассказала о своем детстве и трагической первой любви, вызвал жаркие дискуссии и стал одним из главных культурных событий восьмидесятых. Детство и юность Дженет проходят в атмосфере бесконечных проповедей, религиозных праздников и душеспасительных бесед. Девочка с увлечением принимает участие в миссионерской деятельности общины, однако невольно отмечает, что ее «добродетельные» родители и соседи весьма своеобразно трактуют учение Христа. С каждым днем ей все труднее мириться с лицемерием и ханжеством, процветающими в ее окружении.


Хрупкое равновесие

Рохинтон Мистри (р. 1952 г.) — известный канадский писатель индийского происхождения, лауреат нескольких престижных национальных и международных литературных премий, номинант на Букеровскую премию. Его произведения переведены на множество языков, а роман «Хрупкое равновесие», впервые опубликованный в 1995 году, в 2003 году был включен в список двухсот лучших книг всех времен и народов по версии Би-би-си. …Индия 1975 года — в период чрезвычайного положения, введенного Индирой Ганди. Индия — раздираемая межкастовыми, межрелигиозными и межнациональными распрями, пестрая, точно лоскутное покрывало, которое шьет из обрезков ткани молодая вдова Дина Далал, приютившая в своем доме студента и двух бедных портных из касты неприкасаемых.