Немного удачи - [139]

– Что за модель? – спросил Фрэнк.

– «Фэйрчайлд Аргус». Я уже давно хотел такой, но с четырьмя сиденьями. Вот, наконец нашел. С прозрачной крышей. Сейчас увидишь.

Полет оказался как раз таким приятным, как предсказывал Джим. Они промчались по взлетной полосе Андерсона, взлетели над заливом Джамейка и свернули на юг в сторону Нью-Джерси. Сегодняшний день у Фрэнка выдался особенно тоскливым, и его настроение поднималось вместе с самолетом, так что он сказал:

– Лицензия пилота сейчас кажется хорошей идеей.

– Подожди, пока будем заходить на посадку, тогда решишь. Впервые я летал в двенадцать лет. Я был слишком глуп, чтобы задуматься, что что-то может пойти не так, поэтому военно-воздушные силы прекрасно мне подошли. Ты когда-нибудь ездил верхом?

– Только на рабочей лошади. – Они кричали, но им казалось, что разговаривают нормально.

– В общем, когда очень быстро скачешь на лошади, учишься не смотреть вниз. На самолете то же самое. Что привлекает глаз, привлекает и тело.

Но Фрэнк знал, что у него все отлично получится, что это – естественная кульминация каждого сделанного им шага вперед. Они летели дальше – вдоль побережья Атлантики над Нью-Джерси, достаточно низко, чтобы разглядеть Сэнди-Хук, потом почти безлюдный променад в Эсбери-Парк и маяк Барнегат (по словам Джима), и дальше на юг над зелеными пустошами Пайн-Барренс. Джим повернул на север, они миновали Трентон и полетели вдоль реки Дэлавер. Листья местами начали менять цвет. Постепенно Фрэнк перестал воспринимать каждое место как потенциальную локацию для покупки дома и снова начал видеть землю, как было на ферме, или когда он жил в палатке, или совершал переход по Африке, Италии, Франции и Германии.

– Знаешь, этот полет напомнил мне о том, что я никогда не проводил столько времени на одном месте, как сейчас. Я либо дома, либо на работе, либо еду в автобусе туда или обратно.

– На машине не катаешься?

– Только по воскресеньям езжу осматривать дома.

– Как малышка?

– У нее выросли волосы. Она почти начала ходить. Они с Энди носят одинаковую одежду.

Джим рассмеялся и сказал:

– Ну, вот скажи мне, что хуже, капрал: навязчиво искать жилье…

– Это очень похоже на поиск идеального места для лисьей норы.

– Или знать, что ты всегда будешь жить там, где должен.

– Мне очень тебя жаль.

– Слишком большой дом – это так же плохо, как слишком маленький.

– Тебе бы познакомиться с моим приятелем Рубино, магнатом-риелтором. Вы бы поладили.

– Капрал, вот чему меня научила война: нет ничего более подверженного призракам, чем дом. Неважно, роскошный он или маленький, выстроен из кирпича, соломы или пряников, поддерживают в нем безупречный порядок или он разваливается. Там собираются всякие существа. Каждый дом – это планета со своей гравитацией. Каждый дом находится в темном лесу, в каждом доме живет злая ведьма, пускай она и выглядит как фея-крестная…

На фоне рева двух моторов слова Джима звучали невероятно четко.

– Самолет ведет совсем другую жизнь. Он будто мысль. Либо он летит, либо исчезает. Он не преследует тебя, не заставляет задумываться о своих ошибках и грехах.

– Я это чувствую, – согласился Фрэнк.

– Дом постепенно опускается в землю.

– А самолет?

– Постепенно растворяется.

Они замолчали, а «Аргус» мчался вперед. Он сделал петлю вокруг Скрэнтона и пересек горный хребет Катскилл, похожий на покрывало из зеленых и желтых лоскутов, украшенное голубыми озерами, сияющими в свете солнца, будто электрические огни. Перед ним расстилался город. Джим полетел на юг вдоль Гудзона, так низко, что берега по обеим сторонам реки казались очень далекими, а затем развернулся над темным океаном и направился в Андерсон. Дух Фрэнка казался таким же необъятным, как небесная твердь, видимая сквозь прозрачную крышу самолета.

Домой он вернулся, как обычно, в шесть. Энди и Джанет проспали большую часть дня – они были растрепанными, но красивыми, особенно теперь, когда Энди похудела и влезла в свою старую одежду. Несмотря на всю утреннюю готовку – макароны с сыром, зеленые бобы и салат – выглядела она хорошо. Джанет сидела на детском стульчике, держала в руке ложку и прижимала ее к кусочкам макарон в тарелке. То и дело она повторяла:

– Ха! Ха!

Сквозь открытое окно задувал ветерок, тот же самый ветерок, который охлаждал Фрэнка в офисе.

– Как я рада, что наступила осень, – сказала Энди.

– Я сегодня летал на самолете с Джимом Апджоном. Пару часов. Думаю, мне нужно получить лицензию пилота.

Поскольку это была Энди, а не какая-нибудь другая из знакомых ему женщин, она не стала спрашивать зачем, а сказала только:

– Хорошо. – Наклонившись к Джанет, она одним пальцем потрогала ее щечку. Джанет улыбнулась. – Летающая детка.

Глядя на нее, Фрэнк почувствовал, как уходит его оцепенение.

1952

Едва открыв глаза, Дебби Мэннинг поняла, что наступило пасхальное утро и что ночью заходил Пасхальный кролик, который оставил ей конфеты и подарки, – мамочка давно об этом говорила и даже купила Дебби новое зеленое платье для похода в церковь. К платью прилагалась комбинация, которая морщилась на талии и колола ее, но юбка была такая пышная, что Дебби даже не видела свои белые тупоносые туфельки, поэтому она не возражала. У Тимми был новый костюм с синим галстуком, а у Дина – белая рубашка и синие шорты, пристегнутые пуговицами к рубашке. Конечно, проблема заключалась в том, что Пасхальному кролику не на чем было путешествовать. У Санты были олени, а у хеллоуиновских ведьм, которые, если верить маме, на самом деле очень добрые и только притворяются злюками, были метлы, но у Пасхального кролика не было никакого транспорта, и Дебби не могла этого понять. Тимми сказал, у него есть машина – летающий автомобиль с откидным верхом, сделанный из стекла, прямо как карета Золушки, – но когда он это говорил, то смеялся, а это значило, что ему не стоит верить. Дебби лежала в постели, хотя солнце уже ярко светило в окна. Она знала, что надо подождать, пока встанут мама и папа, но тут она услышала топот ног за приоткрытой дверью и выскользнула из кровати посмотреть, что происходит. На ней была пижама с Алисой в Стране чудес, в которой она всегда чувствовала себя счастливой.