Немного скандальный - [58]

Впрочем, Джошуа понимал, что никакой осторожности Фрея не потерпела бы.

То, что происходило дальше, было больше похоже на борьбу, чем на занятие любовью. Джошуа понятия не имел, как долго это продолжалось. Знал лишь, что ему каким-то непостижимым образом удалось сдерживаться и он проделывал это до тех пор, пока Фрея не издала сладостный стон и не содрогнулась в сладких конвульсиях. Но уже через секунду Джошуа тоже достиг пика блаженства.

Несколько секунд, а может быть, минут спустя – Джошуа понятия не имел, сколько времени они провели на узкой койке, – он обнаружил, что и он, и Фрея оба липкие от пота, хотя огонь в камине, похоже, уже давно догорел, и дышат так, словно пробежали сто миль. Подняв голову, он взглянул на Фрею.

Волосы ее разметались по плечам непослушными прядями, щеки раскраснелись, грудь прерывисто вздымалась, губы были приоткрыты, а веки полуопущены.

– Ну что ж, дорогуша, – прошептал он, – теперь мы влипли в историю, из которой уже не выпутаться.

Глава тринадцатая

Фрея начала одеваться, чувствуя, что у нее дрожат ноги. Да и руки тряслись мелкой дрожью, когда она, собрав рассыпанные по всей кровати шпильки, попыталась привести в порядок волосы, что без расчески и зеркала было крайне затруднительно. Хорошо еще, что Джошуа на нее не смотрел. Одевшись быстрее ее, он присел на корточки перед камином и начал выгребать золу, чтобы положить поленья и поджечь их.

Быстро взглянув на него, Фрея почувствовала, как по телу се разлился жар. О Господи! Этот потрясающе красивый мужчина только что лежал с ней в кровати совершенно голый…

Перед ней возник пленительный образ обнаженного Джошуа, и Фрея постаралась прогнать его прочь.

– Это я во всем виновата, – решительно проговорила она. Джошуа встал и повернулся к ней лицом. Глаза его смеялись, однако губы были плотно сжаты.

– Значит, ты решила меня унизить? – спросил он. – Хочешь сказать, что ты меня совратила, Фри?

– Если бы я не настояла, ты бы сам этого не сделал, – заявила Фрея.

Джошуа тяжело вздохнул.

– У тебя сейчас на голове настоящее гнездо вместо прически. И этот вариант тебя вряд ли устроит, – проговорил Джошуа. – Так что необходимо предпринять кое-какие меры.

Подойдя к Фрее, он отвел ее руки, а когда волосы вновь заструились у нее по плечам, сел па край кровати и ловко соорудил ей аккуратную прическу.

– Мы с тобой оба воспылали друг к другу страстью, Фрея, – сказал он. – И нам обоим было очень хорошо, хотя я прекрасно понимаю, что причинил тебе боль. Впрочем, ты в этом все равно ни за что не признаешься даже под страхом смерти, так что не буду настаивать. Но думаю, ты согласишься, что теперь-то мы с тобой влипли в историю.

– Если ты хочешь сказать, что после этого мы просто обязаны пожениться, – заметила Фрея, – то это полная чушь. – Она сидела не шевелясь, пока Джошуа вкалывал ей в волосы последние шпильки. – Мне уже двадцать пять, а тебе, как я подозреваю, и того больше. Так почему мы не можем заниматься любовью? Ведь нам было приятно!

– Приятно? – Тихонько хмыкнув, Джошуа отошел в сторону, чтобы полюбоваться на дело рук своих. – Да уж, дорогуша, ты умеешь подколоть мужчину. Я бы назвал то, что мы с тобой только что испытали, фейерверком чувств. Ну да ладно. Отвечаю на твой вопрос, почему нам не стоит заниматься любовью. Потому что в результате могут получиться дети. Они, знаешь ли, имеют нехорошую привычку заводиться, когда этого меньше всего ждешь.

Какая же она идиотка, что не подумала об этом, мелькнула у Фрей мысль. Тем более в день крестин.

– Этого не произойдет, – быстро проговорила она, вставая и поправляя кровать.

– Раз уж это произошло, мы теперь с тобой связаны на всю жизнь, дорогуша, – заявил Джошуа. – А сейчас нам лучше вернуться в дом, пока, надеюсь, нас никто не хватился.

Джошуа погасил лампу и запер дверь. Они оделись и молча направились по темному леску к подъездной аллее и мосту.

Странно, что она так противится браку с Джошуа, размышляла по дороге Фрея. Ведь причин для этого нет. Да и возраст поджимает – ей уже двадцать пять, И потом, Джошуа красив, обаятелен, умен, у них много общего. Да и в постели им потрясающе хорошо.

Почему же все-таки она противится замужеству?

Может быть, потому, что Джошуа не горит желанием жениться на ней? Или же она боится влюбиться в него? А почему, собственно, боится?

Потому что чувствует, что тем самым предает Кита? Или потому, что боится разрушить дурацкое романтическое представление о том, что любить можно только раз?

А может быть, боится, что сердце ее снова будет разбито?

Но ведь она, леди Фрея Бедвин, никогда ничего не боялась.

– Будь я твоим врагом, пустился бы наутек при твоем приближении, даже не ввязываясь в бой, – прервал ее размышления Джошуа.

– Какую чепуху ты несешь! – бросила Фрея.

– Тогда почему у тебя такое мрачное лицо и почему ты несешься вперед, не разбирая дороги, моя прелесть? – спросил он.

– Потому что очень холодно, если ты этого не заметил, – отрезала Фрея, – и мне хочется побыстрее добраться до дому.

– Следовательно, наша прогулка достигла своей цели? Повернув голову, Фрея взглянула на него.

– Ты должен понять, – проговорила она, – что все в моей семье и семье Кита, да и соседи, полагаю, знали, что он возвращается домой, чтобы жениться на мне. А он привез с собой невесту. Я не привыкла к унижениям. Решила, что он сделал это мне в отместку, желая наказать. Решила, что это фиктивная помолвка, уж очень они разные и, казалось, совсем не подходят друг другу. Ситуация походила на ту, в которой сейчас оказались мы с тобой, с одной лишь разницей: я думала, что он в конце концов женится на мне. А он женился на ней. Только не нужно меня жалеть, Джош. Я просто… ужасно разозлилась.