Немного скандальный - [31]

Маркиза тихонько хихикнула.

– Холлмер наслаждается обществом моей дорогой Констанс. Он рос в Пенхоллоу вместе со своим кузеном и кузинами с самого раннего детства после трагической смерти его родителей. Он обожал своего брата и сестер, а они его. Мы с покойным мужем порой забывали, что он нам не родной сын.

Визгливый голосок дамы начал действовать Фрее на нервы. Лучше бы эта особа без обиняков сказала, что ей от нее нужно.

– Но теперь вы, к счастью, вспомнили о том, что они с леди Констанс всего лишь двоюродные брат и сестра, – проговорила Фрея.

– Мы с покойным Холлмером всю жизнь ждали, когда они смогут наконец пожениться, – горестно вздохнула леди Холлмер. – До смерти моего сына это был бы неравный брак, поскольку дорогой Джошуа не имел собственного состояния. Но мы так любили его, а они с Констанс были так привязаны друг к другу, что мы не смогли бы им помешать. Но сейчас, естественно, нет никаких препятствий для их женитьбы, и они ждут не дождутся, когда смогут наконец-то счастливо воссоединиться.

– Счастливое воссоединение – самое лучшее из всех возможных воссоединений, – заметила Фрея, – особенно внезапное и нежданное, после долгой и никому не нужной разлуки. – Она кивнула еще нескольким знакомым.

– Но их разлука была вынужденной, – проговорила маркиза. – Видите ли, Констанс только-только исполнилось восемнадцать, и мой муж считал, что она еще не созрела для замужества, у него были свои представления на этот счет. Но наш дорогой Джошуа так страстно любил Констанс, что каждый день вдали от нее приносил ему невыносимые страдания. И он отправился на поиски своего счастья, и наши сердца были разбиты.

– Какую вы, должно быть, испытывали всеобщую боль, – пробормотала Фрея.

– Совершенно верно. – Маркиза мельком с подозрением взглянула на Фрею, не насмехается ли она над ней, однако, заметив, что лицо леди Фреи абсолютно, безмятежно, продолжала:

– Да, наши сердца были разбиты, но только не сердце Констанс. Она знала, что он сохранит ей верность и непременно вернется. И теперь ее терпение, леди Фрея, вознаграждено, а чувство чести Джошуа удовлетворено. Он женится на моей дочери, и Пенхоллоу останется его домом и домом моих дочерей до тех пор, пока они не выйдут замуж.

– Я крайне польщена, что вы решили поведать мне столь сокровенную личную тайну, – проговорила Фрея.

– Я сделала это потому, леди Фрея, – заметила маркиза, и глаза ее наполнились грустью, – что вчера у меня создалось впечатление, будто вы готовы отдать Холлмеру свое сердце. Мальчик, без сомнения, имеет не слишком хорошую склонность – он обожает флиртовать с дамами. Видите ли, он очень красив и не может не замечать обращенных в его сторону восхищенных взглядов. Но его сердце давным-давно принадлежит моей дочери.

Фрея почувствовала, что с каждой секундой происходящее все больше и больше забавляет ее.

– Теперь я поняла, почему вы отвели меня в сторонку под хитроумным предлогом поговорить о моей портнихе, – заметила она. – Я вам так признательна, мадам, не передать словами. Теперь если вдруг при виде красавца маркиза Холлмера я почувствую дрожь в коленках, если он взглянет на меня с обворожительной улыбкой, я вспомню, что сердце его отдано другой и принадлежало ей безраздельно в течение долгих пяти лет, пока она росла от нежного восемнадцатилетнего возраста до двадцатитрехлетнего, более подходящего для вступления в брак. Я вспомню, что вы привезли ее сюда к нему, когда он все еще терзался страхами, не слишком ли она юна, чтобы оторвать ее от материнской груди. Вы поведали мне потрясающую романтическую историю, в которой вам отведена роль матери, обладающей беззаветной преданностью. Как я могу даже помыслить нарушить столь романтические отношения, воспылав к маркизу Холлмеру, достойнейшему из достойных, нежными чувствами?

Рука, которой маркиза опиралась о руку Фреи, замерла.

– Похоже, вы издеваетесь надо мной, леди Фрея? – резко бросила она, и на сей раз в голосе ее прозвучали стальные нотки.

– Вы так полагаете? Странно!

– Просто я подумала, что должна по-дружески предупредить вас, – заметила маркиза. – Мне бы не хотелось, чтобы саше сердце было разбито.

– Ваша доброта поистине безгранична, – спокойно проговорила Фрея.

– Мне кажется, в определенном возрасте сердце становится весьма чувствительным к разочарованиям, – проговорила леди Холлмер. – Годам эдак к двадцати пяти или двадцати шести. Советую вам, однако, не отчаиваться, леди Фрея. Граф Уиллетт, несомненно, готов взять вас в жены.

Фрея почувствовала, как в груди ее взметнулась ярость, и в то же время она едва сдерживала смех. Некоторое время эти чувства боролись между собой, и последнее победило. Действительно, как можно злиться на эту дурочку?

– Вы так считаете, мэм? – спросила она. – Вы и представить себе не можете, какое облегчение принесли ваши слова моей исстрадавшейся душе. В моем возрасте я должна быть чрезвычайно благодарна любому мужчине – даже трубочисту, – пожелавшему избавить меня от одиночества. А теперь, мэм, мне кажется, мы исчерпали тему разговора. – И, улыбнувшись леди Потфорд и леди Холт-Бэррон, которые стояли рядышком у стола с минеральной водой, добавила: