О! Вот еще один саксофонист!
Двери вагона раздвинулись, впустив вначале сам саксофон, а потом и тощего парня за ним. Он театрально поклонился и начал игру. «What a wonderful world»… неплохо, совсем неплохо, даже Луи бы так сказал, да только публика здесь такая, что и на самого Луи не обратила бы внимания. Почти пустой вагон. Народ цветной, бедный, невесёлый — ему бы до понедельника дотянуть. Или вот белые старушки — брезгливо морщатся от такого нарушения тишины. Или ну очень серьёзные деловые молодчики напротив — те даже газету не опустили. Плохая публика, хуже только перед глухими выступать.
Парень это понимал, но видно, за день заработал совсем мало и уже по дороге домой пытался пополнить тощий кошелек. Когда он стал напротив нее, Билли не выдержала — стала подпевать. Сначала сидя, а потом, когда он, преодолев удивление, стал играть только для нее, то и стоя рядом с ним. Они вместе пошли из одного конца вагона в другой.
Когда-то пресса взахлеб писала о голосе Билли, называла ее глиссандо медовым, восхищалась ее умением рассыпать импровизации по ходу песни. Она же не меньше, чем голосом, гордилась своим талантом наладить контакт с залом. На ее концертах, даже самых первых, в дешевых ярмарочных балаганчиках, она всегда могла добиться такой тишины, что упавшую булавку было слышно, и теперь полузабытое умение снова возвращалось к ней…
Мелодия закончилась и сменилась приятным шорохом купюр. Им бросили целых двадцать баксов с мелочью за одну песню! Было время, когда это составляло ее недельный заработок певицы!
Парень потянул ее к выходу. Оказавшись на платформе, она смогла рассмотреть его повнимательней. Белый, на американца не похож, тощий, но довольно симпатичный, и лет на пять моложе ее. Он попытался поделиться.
— Половина твоя по справедливости! Кстати, классно поешь! Училась где-нибудь?
Билли отрицательно мотнула головой.
— Не надо денег. Лучше пошли еще споем. Пойдем! Пожалуйста!
— Не вопрос, пошли, — улыбнулся парень.
— Сможешь сымпровизировать? — Билли напела мелодию одного самых старых и любимых своих блюзов. Он легко повторил ее на саксе, украсив собственными вариациями.
— Так правильно?
— Все как надо, молодец! Пошли скорей, пока не уехал! — подтолкнула его Билли.
Вместе они вошли в вагон. Билли хрипловато начала:
— Я проснулась на рассвете —
блюз свалился на кровать…
Да, я проснулась на рассвете —
блюз свалился на кровать…
Молодой негр, глядя на нее, стащил наушники, в которых что-то грохотало и взвизгивало, как десяток молотилок. Билли воодушевленно продолжила:
— Завтрак съесть хочу, и что же
— вместо хлеба блюз опять!
— Завтрак съесть хочу, и что же
— вместо хлеба блюз опять!
— Блюз, привет, как поживаешь?
— пропела она, повернувшись к напарнику.
— Блюз, привет, как поживаешь?
Бродишь все, в трубу трубя?
— У меня, брат мой, все в порядке,
ну а как там у тебя?
Билли кожей чувствовала внимание публики. Равнодушные, уставшие, они тоже не устояли против грустного обаяния классического блюза. Удовольствие слушателей возвращалось к ней троекратно усиленным. Ей давно был знаком этот эффект, но теперь она ощущала что-то новое, словно под их взглядами она становилась все реальней, словно по телу пробегал электрический ток… она пела словно под дозой, закончив с неповторимой искренностью:
Кабы стал бутылкой виски блюз
мой — я б напился пьян
Да, кабы стал бутылкой виски
блюз мой — я б напился пьян
Лишь бы от себя, ей-богу,
убежать ко всем чертям!
Что ж, этим она и занималась всю свою недолгую, нелепую жизнь, только к алкоголю добавила наркотики и секс. В том борделе, где она работала, небось, до сих пор о ней легенды ходят. Впрочем, даже когда она стала знаменитостью, ей не хватило ума понять, что секс не спасает от одиночества.
Недолгие, нелепые замужества… мужики, которых она подбирала, выхаживала, заботилась о них, неизменно обращались с ней, как с тряпкой, могли поднять руку… Женщины были не лучше… и в конце концов она возвращалась от них к единственному верному другу — героину.
Их роман закончился только на больничной койке. Возле дверей ее палаты дежурили двое полицейских, чтобы арестовать за наркоту, когда ей станет получше… не дождались.
…Погрузившись в воспоминания, она и не заметила, как оказалась на этой скамейке со стаканчиком кофе в руках. Отхлебнула немного горячей бурды, прежде чем поняла, что именно делает…
Она могла держать стаканчик! Она могла пить! Она стала настоящей! Билли смутно чувствовала, что это как-то связано с ее выступлением, от которого она еще не успела остыть, но раздумья решила отложить на потом.
— Мы же так и не познакомились! Меня Макс зовут, а тебя?
— Билли… То есть Элеонора.
— Красивое имя… Ну, ты как с неба свалилась, честное слово! Я уже думал, что мне и на ужин не хватит!
— Что ж тебе сегодня так не подфартило? — улыбнулась Билли.
— Ой, да причем тут фарт! Я же не местный — пришел на площадь, час поиграл, а потом они все колонки погромче сделали и все — я заткнулся! У меня же вообще аппаратура дохлая! — возмущенно рассказывал парень.
— Ага, — поддакнула ему Билли.
— Так что вот так… — вздохнул он. — А ты откуда?
— Тоже не местная, — усмехнулась Билли, допивая кофе.