Немка - [42]
Хотя всем было известно, что я ночь спала рядом с этим парнем, никто об этом как-либо не высказывался. Никто и никогда. И Роза нет. Возможно, говорили об этом в мое отсутствие? Теперь, более чем через 60 лет, Роза говорит мне (по телефону из Новосибирска): «Все завидовали тебе». У меня же было чувство, что я попала в очень неловкое положение, я и мысли не могла бы допустить, что это может вызвать зависть.
Короткое сибирское лето проявило себя в этот год крайне солнечным. Без дождя. Созревающие зерновые остались низкорослыми, зерна формировались несовершенно. Урожай был плохим и тем более старательно он должен быть убран — без малейших потерь.
Поля зерновых были все скошены, несколько дней мы уже были на скирдовании, как вдруг оказалось, что одна узкая полоса скошенной пшеницы еще лежит в валках, т. е. не сложена еще в копны. Туда была направлена наша молодежная группа. Неожиданно в эту ночь ударил первый мороз. Всё вокруг покрыто инеем. Недолго думая, я надела большую фуфайку (на которой я спала), повязала голову платком, а на ноги натянула свои толстые шерстяные носки. Ботинок не было. Еще недалеко мы отошли от полевого стана, как носки мои промокли — от тепла моих ног. Ноги мёрзли. На поле стало совсем плохо. Носки цеплялись за стерню. Я их сняла, свернула и вместе с комками земли поместила в карманы фуфайки. Босиком в поле по стерне, покрытой инеем… я, конечно, отстала от своих подруг…
Потом восходящее солнце привело к таянию инея, и земля постепенно прогрелась. После этого нам выпало еще много теплых солнечных дней.
Урожай был убран с полей и сложен в стога на токах. Настала пора молотить зерно. Поздним вечером перед первым днем молотьбы установили на току вблизи нашего лагеря непосредственно у стога пшеницы молотилку. Было объявлено, что только на один день дали нашему колхозу эту машину. В лагере в это время было совсем мало людей. Война кончилась, и некоторые из молодых женщин уехали из Кучука к своим родственникам на Украину или просто в дальние края в поисках счастья…
И получилось так, что людей не хватало, чтобы полностью обслужить молотильную установку. Еще на заре мы собрались на току и нам сказали, что к нам на помощь придут несколько женщин из села, но когда они придут — неизвестно. А начинать надо сейчас же, не то не успеем перемолотить стог.
Самая тяжелая работа при молотьбе — это подавать снопы со стога в бункер. Обычно эту работу выполняют не менее пяти человек, теперь же справиться с этим предстояло троим. Меня поставили отгребать полову подальше в сторону и в то же время отодвигать кучами назад солому, чтобы дать возможность захватить её большими граблями в конной упряжке и перевезти подальше от тока. Кто-то из женщин со стога возмущенно кричал бригадиру: «Она же не справится одна у соломы и половы. И мы тут втроем не справимся. Молотилка будет больше вхолостую крутиться!» Бригадир же гневно скомандовал: «Завести молотилку!» И с грохотом началась молотьба. Хуже всего мне пришлось переносить пыль, вернее, бороться с ней. Уже через короткое время я едва могла дышать. И нос, и рот полны пыли. Я выскочила на свободу, сорвала платок с головы, очистила, как могла, горло и нос, вдохнула воздуха, завязала лицо платком — и снова в этот ад. И соломы, и половы набралось много, и мне с трудом удавалось удалять набиравшиеся массы. Постепенно я пришла в такой ускоренный режим работы, что сама себе казалась заведенной машиной. Еще пару раз я выскакивала, чтоб вдохнуть воздуха, и даже не заметила, что прибыли женщины из села. И вдруг я увидела свою сестру Эллу. Она шла с распростёртыми руками в мою сторону: «Сестричка моя, детка моя», — она потянула меня из этого пыльного ужаса и передала мои вилы одной из женщин. Со слезами она вытирала своим платком слой пыли с моего лица. «Я тебя не могла найти и спросила, где же моя сестра, почему её нет на молотьбе? И мне показали на тебя. И ты всё это время была одна здесь?» Она не переставала плакать. «Ничего страшного не произошло», — успокаивала я её. Затем мы эту работу выполняли вчетвером. В этот вечер меня отпустили домой с моей сестрой, чтобы мы смогли вымыть мне голову, т. к. никаким гребешком невозможно было расчесать волосы.
На следующий вечер Элла пришла из своей пошивочной мастерской домой с очень печальным известием — наш двоюродный брат, сын тёти Анны, Александр Роор погиб. Как политический заключенный он погиб в одной из угольных шахт в Воркуте. Берта, сестра Анны (и наша тётя) получила это известие, и завтра она пойдет в Родино (а там она отметится в комендатуре), чтобы передать своей сестре это жестокое известие. Любимая моя тётушка Анна — её единственный сын, её надежда и гордость.
Анна, сестра моего отца, родилась в 1891 году в Мариентале, совсем молодой вышла замуж за Мартина Роора, который вскоре после рождения сына Саши умер во время эпидемии тифа. Говорили, что она была очень красива и походила на свою мать Доротею, рожд. Боос. Через 2–3 года она вышла замуж за совсем юного парня, который был безумно в неё влюблен и был моложе неё на 6–7 лет. Якоб Барбье, французского происхождения, упорно добивался согласия Анны стать его женой, она же какое-то время не соглашалась, хотя сама была преисполнена любви к нему. Счастливая молодая семья — Анна, Якоб и Саша — переселилась после революции в Энгельс, где Якоб работал шофёром, а Анна официанткой. Саша успешно учился в школе. Он был одаренным мальчиком, особенно в области языков и литературы. Они были очень счастливы. Вскоре на свет появился второй ребенок, который, к несчастью, прожил всего несколько месяцев. Больше Анна не рожала детей. Более пятнадцати лет их счастье казалось безграничным, а потом… Некая медицинская сестра забеременела от Яши. Русская. Анна от страдания заболела, Яша плакал и клялся ей в любви. Когда ребёнок родился, Яша оставил свою Анну.
Первоначально это произведение было написано автором на немецком языке и издано в 2011 г. в Karl Dietz Verlag, Berlin под заглавием In der Verbannung. Kindheit und Jugend einer Wolgadeutschen (В изгнании. Детство и юность немки из Поволжья). Год спустя Л. Герман начала писать эту книгу на русском языке.Безмятежное детство на родине в селе Мариенталь. Затем село Степной Кучук, что на Алтае, которое стало вторым домом. Крайняя бедность, арест отца, которого она никогда больше не видела. Трагические события, тяжелые условия жизни, но юность остается юностью… И счастье пришло.
Владимир Быстряков — композитор, лауреат международного конкурса пианистов, заслуженный артист Украины, автор музыки более чем к 150 фильмам и мультфильмам (среди них «Остров сокровищ», «Алиса в Зазеркалье» и др.), мюзиклам, балетам, спектаклям…. Круг исполнителей его песен разнообразен: от Пугачёвой и Леонтьева до Караченцова и Малинина. Киевлянин. Дважды женат. Дети: девочка — мальчик, девочка — мальчик. Итого — четыре. Сыновья похожи на мам, дочери — на папу. Возрастная разница с тёщей составляет 16, а с женой 36 лет.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Это книга о том, как делается порнография и как существует порноиндустрия. Читается легко и на одном дыхании. Рекомендуется как потребителям, так и ярым ненавистникам порно. Разница между порнографией и сексом такая же, как между религией и Богом. Как религия в большинстве случаев есть надругательство над Богом. так же и порнография есть надругательство над сексом. Вопрос в том. чего ты хочешь. Ты можешь искать женщину или Бога, а можешь - церковь или порносайт. Те, кто производят порнографию и религию, прекрасно видят эту разницу, прикладывая легкий путь к тому, что заменит тебе откровение на мгновенную и яркую сублимацию, разрядку мутной действительностью в воображаемое лицо.
Эта небольшая книга написана человеком, «хорошо знавшим Троцкого с 1896 года, с первых шагов его политической деятельности и почти не прекращавшим связей с ним в течение около 20 лет». Автор доктор Григорий Зив принадлежал к социал-демократической партии и к большевизму относился отрицательно. Он написал нелестную, но вполне объективную биографию своего бывшего товарища. Сам Троцкий никогда не возражал против неё. Биография Льва Троцкого (Лейба Давидович Бронштейн), написанная Зивом, является библиографической редкостью.
Тему автобиографических записок Михаила Черейского можно было бы определить так: советское детство 50-60-х годов прошлого века. Действие рассказанных в этой книге историй происходит в Ленинграде, Москве и маленьком гарнизонном городке на Дальнем Востоке, где в авиационной части служил отец автора. Ярко и остроумно написанная книга Черейского будет интересна многим. Те, кто родился позднее, узнают подробности быта, каким он был более полувека назад, — подробности смешные и забавные, грустные и порой драматические, а иногда и неправдоподобные, на наш сегодняшний взгляд.
Советские люди с признательностью и благоговением вспоминают первых созидателей Коммунистической партии, среди которых наша благодарная память выдвигает любимого ученика В. И. Ленина, одного из первых рабочих — профессиональных революционеров, народного героя Ивана Васильевича Бабушкина, истории жизни которого посвящена настоящая книга.
Мотивы дежавю в творчестве современных авторов как попытка осмысления устройства всего мироздания, его глобальных перемен, социально-исторических процессов, а также перспектив развития личности и процессов творчества. Дежавю пришло в русский язык из французского (Déjà Vu) и переводится как «уже виденное». В научный мир психологии его ввел французский психолог Эмиль Буарак (1851–1917), и с тех пор оно стало настойчиво проникать не только в мировую медицинскую или научную терминологию, но и во все сферы творчества художников, писателей и поэтов.
В новую книгу Эрики Косачевской вошли «Ночь Патриарха» — роман-эссе, давший название книге, автобиографическая повесть «Осколки памяти» и рассказ «Мат», написанный в ироническом духе.
Переписка двух известных писателей Сергея Есина и Семена Резника началась в 2011 году и оборвалась внезапной смертью Сергея Есина в декабре 2017-го. Сергей Николаевич Есин, профессор и многолетний ректор Литературного института им. А. М. Горького, прозаик и литературовед, автор романов «Имитатор», «Гладиатор», «Марбург», «Маркиз», «Твербуль» и многих других художественных произведений, а также знаменитых «Дневников», издававшихся много лет отдельными томами-ежегодниками. Семен Ефимович Резник, писатель и историк, редактор серии ЖЗЛ, а после иммиграции в США — редактор и литературный сотрудник «Голоса Америки» и журнала «Америка», автор более двадцати книг.
Остросюжетный роман «Тигр в стоге сена» имеет подзаголовок «Робин Гуд по-советски». Его главный герой – директор крупного предприятия – понимает, что система порочна, и вступает с ней в неравную борьбу.