Немка - [23]
Все ждали меня, когда я пыталась подняться, но первая ступенька была довольно высоко от земли, и я, обессилев, упала. Маня ворчала, а Даша, напротив, спрыгнула на землю и помогла подняться. Она вскрикнула: «Да она же вся горит!». Она и Галя помогли подняться в вагончик. На маленьком раскладном столике горела коптилка, девчата собрали, где и сколько могли соломы, уложили меня и укрыли чьей-то курткой поверх моей, но теплее мне не стало. Меня трясло от озноба всем телом. Теперь уже все мои милые сотрудницы разожгли на улице костёр и нагрели мне в кружке воды с какой-то травой. С большим трудом мне удалось проглотить этот чай. Дверь вагона висела на одной верхней петле, и её невозможно было плотно закрыть. Она не защищала нас от холодного штормового ветра. Железная оконная рама, тоже висевшая снаружи на одной петле, металась от ветра туда-сюда, создавая ужасающий скрежет. И всё-таки, согревшись от целительного чая, я уснула. Когда я проснулась, светил месяц. Так как мне нужно было в туалет, я выбралась из вагона. Все остальные крепко спали, наверно. Ветер еще свирепствовал, так же хлопал оконный проем. Недалеко в степи я увидела наших быков, удивилась, что они в этой пустоши стараются что-то найти поесть. Потом… вокруг меня всё закружилось и мысли пошли кувырком. То я видела себя в Мариентале с родителями, то мы с подругой Маней крутили веялку на току, то с Розой мы танцевали на школьном вечере. Вдруг меня разбудили. Уже было светло. Маня и Даша помогли мне спуститься. Быки уже все были впряжены в телеги, моя телега была выстлана какой-то соломой или половой, на которую я должна была лечь. Маня осталась со мной, чтобы погонять быков. О её упряжке заботились другие. По дороге Маня мне рассказывала, что я ночью ходила вокруг вагончика и никак не хотела войти, что я говорила по-немецки, и они могли только два слова понять: папа и мама. Когда приблизились к нашему домику, сделали остановку. Галя и Даша отвели меня домой. Через две недели я была совершенно здорова. Теперь не могу припомнить, чтобы я когда-либо еще говорила в бреду.
Потом я опять работала на току, а где-то во второй половине октября началась школа. В первый день занятий нас известили о положении на фронте, о героических поступках наших бойцов и напомнили нам, что мы должны особенно серьёзно изучать военное дело.
Предстоял праздник 25-летия Великой Октябрьской социалистической революции. Чтобы праздник прошел на высоком уровне, следовало подготовить большой концерт. В программу входил литературный монтаж патриотического значения, хоровое пение, театральная постановка и постановка различных танцев. Я пела в хоре и танцевала. Предполагалось подготовить русский народный танец с 16-ю девочками. После первых проб Вера Макаровна предложила Розе и мне подготовить венгерский и татарский национальные танцы. Говорила она еще о танце амазонок, но из этого ничего не получилось. Венгерский танец мы называли балетным. Мы с Розой очень радовались.
В эти дни, в конце октября, до нас дошло потрясающее известие: все немецкие женщины в возрасте 16–45 лет будут мобилизованы в трудовую армию. Элла была очень расстроена и не хотела идти.
«Как это можно? Как они могут меня от моих двух пятилетних детей заставить идти в трудармию? — возмущалась она. — Я не пойду. Я не пойду», — повторила она решительно.
«Но ты должна идти, Элла. Должна, — отец старался говорить спокойно. — И не надо сопротивляться. Это ничего не даст. Ты же знаешь. Собирай спокойно свои вещи. И не беспокойся ни о чем, я же остаюсь дома. Лисбет и твоя мать позаботятся о детях. Сама только береги себя. Мы обязаны делать всё, что нам предписывают. И с этим надо жить».
Элла сидела на табуретке, обняв прижавшихся к ней близнецов. Она не плакала. Безутешно смотрела она перед собой и моргала только своими большими карими глазами. Мать и Лисбет стояли молча, они просто не в состоянии были все это понять. Беспомощность. Беззащитность. Бесправие.
Вдруг мама сорвалась с места: «А Мария? Может, и её заберут?» — «И Мария», — выдавила из себя Элла. Мы пошли все трое: мать, отец и я. Мария как раз кормила грудью маленького десятимесячного Витю. Он оставил грудь, чтобы посмотреть на нас, и улыбнулся. Мне очень хотелось взять его на руки, но Мария держала его крепко и сказала, что она не пойдет в армию. Немного подумав, она сказала: «Я не верю, что они меня вынудят идти. Они же тоже люди, или как?» Мария залилась слезами. Отец подошел к ней, положил руку на её плечо: «Не возьмут тебя. Не возьмут». Дети, Саша четырех, Лили семи и Маруся десяти лет, слушали молча, не зная, что бы это для них могло значить. Отец и мать обещали ей о детях заботиться, если вдруг придется идти.
Мы хотели зайти еще к тёте Берте (сестра отца), но Берта и Анна были уже на пути к нам, мы их встретили и вместе вернулись к Марии.
Анна (51) должна работать в колхозе, а дочь Берты Алма (4) остается со старой бабушкой Маргарет, которая уже почти не встает с кровати. Мои тётушки не могли больше сдержать слёз и горько расплакались. И им пообещал мой отец не оставить их в беде. Теперь еще стал вопрос, что же с семьей дяди Петера. Его жена Евгения и их двое детей Гелик (7) и Голда (4) жили в селе Сталино, где также проживали мать и сестра Евгении.
Первоначально это произведение было написано автором на немецком языке и издано в 2011 г. в Karl Dietz Verlag, Berlin под заглавием In der Verbannung. Kindheit und Jugend einer Wolgadeutschen (В изгнании. Детство и юность немки из Поволжья). Год спустя Л. Герман начала писать эту книгу на русском языке.Безмятежное детство на родине в селе Мариенталь. Затем село Степной Кучук, что на Алтае, которое стало вторым домом. Крайняя бедность, арест отца, которого она никогда больше не видела. Трагические события, тяжелые условия жизни, но юность остается юностью… И счастье пришло.
Князь Андрей Волконский – уникальный музыкант-философ, композитор, знаток и исполнитель старинной музыки, основоположник советского музыкального авангарда, создатель ансамбля старинной музыки «Мадригал». В доперестроечной Москве существовал его культ, и для профессионалов он был невидимый Бог. У него была бурная и насыщенная жизнь. Он эмигрировал из России в 1968 году, после вторжения советских войск в Чехословакию, и возвращаться никогда не хотел.Эта книга была записана в последние месяцы жизни князя Андрея в его доме в Экс-ан-Провансе на юге Франции.
Королева огромной империи, сравнимой лишь с античным Римом, бабушка всей Европы, правительница, при которой произошла индустриальная революция, была чувственной женщиной, любившей красивых мужчин, военных в форме, шотландцев в килтах и индийцев в тюрбанах. Лучшая плясунья королевства, она обожала балы, которые заканчивались лишь с рассветом, разбавляла чай виски и учила итальянский язык на уроках бельканто Высокородным лордам она предпочитала своих слуг, простых и добрых. Народ звал ее «королевой-республиканкой» Полюбив цветы и яркие краски Средиземноморья, она ввела в моду отдых на Лазурном Берегу.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эта книга о человеке, который оказался сильнее обстоятельств. Ни публичная ссора с президентом Путиным, ни последовавшие репрессии – массовые аресты сотрудников его компании, отъем бизнеса, сперва восьмилетний, а потом и 14-летний срок, – ничто не сломило Михаила Ходорковского. Хотел он этого или нет, но для многих в стране и в мире экс-глава ЮКОСа стал символом стойкости и мужества.Что за человек Ходорковский? Как изменила его тюрьма? Как ему удается не делать вещей, за которые потом будет стыдно смотреть в глаза детям? Автор книги, журналистка, несколько лет занимающаяся «делом ЮКОСа», а также освещавшая ход судебного процесса по делу Ходорковского, предлагает ответы, основанные на эксклюзивном фактическом материале.Для широкого круга читателей.Сведения, изложенные в книге, могут быть художественной реконструкцией или мнением автора.
Тему автобиографических записок Михаила Черейского можно было бы определить так: советское детство 50-60-х годов прошлого века. Действие рассказанных в этой книге историй происходит в Ленинграде, Москве и маленьком гарнизонном городке на Дальнем Востоке, где в авиационной части служил отец автора. Ярко и остроумно написанная книга Черейского будет интересна многим. Те, кто родился позднее, узнают подробности быта, каким он был более полувека назад, — подробности смешные и забавные, грустные и порой драматические, а иногда и неправдоподобные, на наш сегодняшний взгляд.
Советские люди с признательностью и благоговением вспоминают первых созидателей Коммунистической партии, среди которых наша благодарная память выдвигает любимого ученика В. И. Ленина, одного из первых рабочих — профессиональных революционеров, народного героя Ивана Васильевича Бабушкина, истории жизни которого посвящена настоящая книга.
Мотивы дежавю в творчестве современных авторов как попытка осмысления устройства всего мироздания, его глобальных перемен, социально-исторических процессов, а также перспектив развития личности и процессов творчества. Дежавю пришло в русский язык из французского (Déjà Vu) и переводится как «уже виденное». В научный мир психологии его ввел французский психолог Эмиль Буарак (1851–1917), и с тех пор оно стало настойчиво проникать не только в мировую медицинскую или научную терминологию, но и во все сферы творчества художников, писателей и поэтов.
В новую книгу Эрики Косачевской вошли «Ночь Патриарха» — роман-эссе, давший название книге, автобиографическая повесть «Осколки памяти» и рассказ «Мат», написанный в ироническом духе.
Переписка двух известных писателей Сергея Есина и Семена Резника началась в 2011 году и оборвалась внезапной смертью Сергея Есина в декабре 2017-го. Сергей Николаевич Есин, профессор и многолетний ректор Литературного института им. А. М. Горького, прозаик и литературовед, автор романов «Имитатор», «Гладиатор», «Марбург», «Маркиз», «Твербуль» и многих других художественных произведений, а также знаменитых «Дневников», издававшихся много лет отдельными томами-ежегодниками. Семен Ефимович Резник, писатель и историк, редактор серии ЖЗЛ, а после иммиграции в США — редактор и литературный сотрудник «Голоса Америки» и журнала «Америка», автор более двадцати книг.
Остросюжетный роман «Тигр в стоге сена» имеет подзаголовок «Робин Гуд по-советски». Его главный герой – директор крупного предприятия – понимает, что система порочна, и вступает с ней в неравную борьбу.