Немезида - [19]

А всего лишь неудержимо дрожало.

- Продать? - Ролан смеётся. – Мне показалось, что ты проголодался, мой друг. Нет, мы собираемся ее съесть. Оно того не стоит, чтобы оставлять ее долго в живых и продавать. Или с недавних пор Парани в Аньяре стали дефицитом?

Ее. Откуда-то Ролан знает, что эта Парани женского пола. И она выглядит молодой - или, по крайней мере, не такой большой, как на рисунках, которые отец хранит в большом зале. Возможно, на них нарисованы мужчины, а женщины по сравнению с ними меньше. Или, возможно, на картинах - преувеличенные фантазии чьего-то воображения. Возможно, никто в Серубеле по-настоящему не знает, как на самом деле выглядят Парани. Может они все невзрачные, как этот экземпляр, поэтому им нужно было ещё придать устрашающую репутацию.

 Это трудно сказать, потому что большинство серубелиянцев никогда не спускалось к подножию, и еще меньше подходило к реке Нефари; если хотелось поплавать, это можно было сделать в свежих природных прудах, наполняемых дождевой водой в наших парящих горах. Видимо, теорианцы знают этих существ намного лучше нас, ведь Нефари - это жизненно-важная артерия, поддерживающий их жизнь.

- Я никогда раньше не ел Парани, - разочаровано говорит Чат. - Что, если мне не понравится?

Ролан медленно рассматривает Чата с головы до ног, и сознательно останавливает взгляд на уровне его живота.

- Мне кажется, тебе понравится и точка. Парани придётся тебе по вкусу, я уверен. - Ролан поворачивается ко мне. - А как насчет тебя, барышня Сепора, - говорит он с насмешкой. - Ты когда-нибудь наслаждалась запеченной на костре Парани?

Я замечаю, что маленькое существо смотрит на меня глазами полными паники. Она понимает, что они говорят? Она понимает, что они хотят ее съесть? Вероятно, нет. Хотя достаточно сообразительна, чтобы бояться, и у нее дикий взгляд. Такой же взгляд, как у Змея, если его поймать в дикой природе.

Я встречаюсь глазами с Роланом.

- Конечно, я ела Парани. Это деликатес в Серубеле.

Ложь. Да к тому же шита белыми нитками. Однако спасение жизни этого существа стоит маленькой лжи. Объявить его основным продуктом питания, также хороший способ выяснить, бывали ли эти двое в моем королевстве. Если бывали, то должны знать, какую чушь я несу.

- Даже так? - еще более весело спрашивает Ролан. - Тогда скажи нам, барышня, каковы они на вкус?

- Прогорклые, - говорю я, изображая отвращение. - Особенно женский пол.

- Что ты тогда предлагаешь сделать с этой мерзкой тварью?

Я пожимаю плечами.

- Мне плевать. Но в Серубеле от вас ожидали бы, что вы бросите её обратно в воду, если не собираетесь есть.

Ролан смеётся.

- Тогда мне повезло, что я не в Серубеле. Кроме того, я слышал, что это убогое место. - Я стараюсь не обижаться, сосредоточившись на том, что Ролан, очевидно никогда не был в Серубеле - и более того, понятия не имеет, ужасное это место или нет. Если бы он увидел зеленые, синие и фиолетовые горы, он, конечно, понял бы, насколько, на самом деле, ужасное место его драгоценная Теория.

А, возможно, и нет. Теорианцы известны тем, как сильно гордятся своим королевством.

Он чешет щеку и поворачивается к своему компаньону.

- Чат, что дала тебе барышня? Позволь мне посмотреть.

Чат неуклюже подходит к Ролану, и они тщательно исследуют шар из спектория, словно это животное, которое они никогда не видели прежде. Разве такое возможно? Разве есть кто-то, кто ещё никогда не видел спектория с близкого расстояния? Конечно, нет. В любом случае, не теорианец. Даже пирамиды Теории сделаны из спектория; они знают, что это. Теория - самый крупный торговый партнер Серубеля по спекторию. Теория - причина, по которой я пахала целыми днями и ночами, создавая его.

Чат рассказывает о нашей сделке своему другу. Ролан вскидывает резко голову, его глаза сузились в щелки, когда он смотрит на меня.

Пришло время проверить, на самом ли деле Ролан такой великий мыслитель.

Мужчина поменьше подходит и садится передо мной на корточки.

- Чат здесь говорит, что ты просила обменять спекторий на свою свободу.

- Это верно.

- Где ты взяла спекторий?

- Я говорила, что я из Серубеля. Оттуда же взялся и спекторий.

- Мы проверили твою сумку, барышня. Там не было ничего, кроме фигурки Змея, когда Чат наткнулся на тебя в реке. Ничего.

Ролан больше не забавляется. Все в нем дышит враждебностью. Это может плохо закончиться.

- Как я сказала Чату, он был в секретном кармане. Ты, должно быть, пропустил его.

Я могу создать клинок и убить его, если придется. Я удивлена тем, как быстро эта мысль формируется в голове. Я не собираюсь никого убивать. Главная цель этой поездки - спасти жизни.

Ролан проводит рукой по своему лицу, затем использует тыльную сторону ладони, чтобы ударить меня по щеке. Жгучая боль охватывает меня. Из-за силы удара я падаю на бок, и в рот попадает песок. Он жжёт открытую рану на моей губе. Мужчина хватает меня за локоть и поднимает на ноги. Схватив меня за подбородок, он проводит большим пальцем по нижней губе и специально прикасается к ране.

- Истории развлекают меня, - говорит он. - Ложь - нет.

Я смотрю на Чата, который пристально наблюдает и играет с шаром из спектория, который держит в руке. Слишком глупый. У мягкосердечного Чата даже нет мозгов червя, в противном случае он бы положил конец этому безумию. У мыслителя Ролана, кажется, милосердие Скальдинга. Я чувствую, что он жаждет этой жестокости. В увеличивающейся темноте зрачки его глаз становятся всё больше.