Немёртвый камень - [58]

Экстер мягко коснулся пальцами чайника с водой — и над ним начал подниматься лёгкий парок.

— Рубиниат был недоволен, конечно. Мой разговор с ним…

— Ничего не дал, я слышала. Стоят на том, что разберутся сами, — Бестия фыркнула. — При том, что у них же в войсках нарастает неповиновение. Конечно, на командирских постах — сплошь маги Семицветника, взятые за преданность Магистрам, но у них же нет авторитета среди солдат. Никто из них даже не в статусе героя, не говоря уже об…

Она помолчала, глядя, как кипяток льётся на душистые травы.

— Если бы ты позвал сейчас — уверена, они пошли бы за тобой.

— Это всё равно привело бы к розни, — возразил Экстер устало. — В любой армии достаточно тех, кто подчинится приказу. Кто-то поверит, что Витязь хочет пошатнуть мир и свергнуть Магистров… Мы не можем воевать с Семицветником, Фелла. Я уже говорил — я предпочёл бы видеть их как наших союзников.

Бестия свирепо хмыкнула, как бы говоря: ну да, ну да, от таких союзничков добра не жди.

— И это не всё, — тихо добавил Экстер. Теперь он расставлял по столу чашки в форме распускающихся тюльпанов — алых и белых. — Мы бросили вызов, Фелла, мы заявили о себе. Теперь следующий шаг: нужно просить о помощи. Сейчас, пока не стало слишком поздно.

— Ну что ж, ты хоть сказал это не стихами, — пробормотала Фелла, дожевывая пряник. — К чему это застолье? Ждешь кого-то?

— Гостей.

Единственное слово было сказано таким тоном, что Бестия сразу подобралась и раздумала опускаться на стул.

— Думаешь, кто-нибудь явится?

— Не могут не явиться, Фелла. Днем они слишком ясно обозначили свое присутствие. Не устояли перед искушением показать себя, да еще в полную силу — а бой с Дарой вынудил Тернака к тому, чтобы полностью раскрыться. Теперь они должны понять, что глупо играть в таинственность.

— Кажется, я выпроводила всех, кто стоял на ногах…

Вместо ответа Экстер слегка кивнул на дверь в коридор.

За дверью звучали неторопливые, размеренные шаги — ближе, и ближе, и ближе.

— Роль не доиграна на сегодня, Фелла, — едва слышно сказал Мечтатель, усилием воли сгоняя с лица усталость и отстраненность и опять превращаясь в Ястанира.

Дверь приоткрылась без стука.

— Вы ждали меня, — утвердительно сказал человек в капюшоне.

— Действительно, — отозвался Витязь спокойным, но сильным голосом. — Может быть, чаю?

Мужчина кивнул одобрительно, снял капюшон и уселся так, будто заявился к себе домой после долгого отсутствия.

— Неуютно у вас тут, — заметил он, рассматривая кабинет. — Хотя чашки вот красивые. И цветочки в вазочке со смыслом. А почему белые фиалки?

— Ирисы мне успели намозолить глаза, — отозвался Экстер, передавая ему чашку. Он почти не смотрел на собеседника и был всецело занят столом, а вот Бестия с гостя глаз не спускала.

Молод, тревожно и неправильно молод. Пожалуй, не более двухсот лет, но юность эта какая-то неприятная, несвежая, что ли. Лицо чистое, надменное, вызывающе красивое, так что, пожалуй, он может составить пару для Лорелеи. Не только красотой, но и безжизненностью черт. Светлые волосы стекают на плечи женскими волнами, на губах небрежная и довольно добродушная улыбочка а-ля «наконец я завернул к старым друзьям». Пальцы, которые он вытянул, чтобы взять чашку — длинные, гибкие, сильные. Оружие опытного артемага.

— Закон гостеприимства — вещь хорошая, — он прихлебывал чай и говорил вроде бы весело, но где-то внутри этой весёлости затаилась ледяная, пугающая ирония. — Ребята вот со мной напрашивались. Уверяли, что дальше порога вы меня пропустите только без головы. Серп Пятого Пажа и Меч Витязя — большая опасность для моей бедной шеи, а?

Он сделал уважительный жест в сторону Бестии, но она не была сильна в вежливых улыбочках. А потому посмотрела на шею гостя с нетонким намеком.

— Извините, коллега, — гость отставил чашку, — заболтался и забыл представиться. Берцедер Кокон, странное имя дала мне Нарекательница, не правда ли? Ну, не более странное, чем мамочка при рождении. Глава заведения, которое сродни вашему, хоть на гордое имя артефактория мы и не претендуем. Хотя вы ведь уже знаете об этом?

Мечтатель безмятежно кивнул, поднося к губам чашку. Многолетняя практика помогла Бестии сохранить на лице выражение… Бестии.

Берцедер Кокон прихлёбывал чай, поедал кремовую стрекозу и источал доброжелательность.

— В последние месяцы, Экстер, вы так часто начали появляться возле наших владений, что я понимал неизбежность такого разговора. Да я понимал это и еще раньше: вы же не могли не заинтересоваться, откуда в Целестии такое количество артефактов, которые вы не создаете. Заранее извиняюсь, что отбиваем у вас клиентуру, но питаться же чем-то нужно, а Ниртинэ требует затрат…

Мечтатель вскинул брови, и Кокон пояснил:

— Ниртинэ — «Великая Ночница». Мою… школу, если вам угодно будет называть ее так, мы назвали в честь великой ночной радуги, которая засияла на небе в первую ночь после создания Целестии. Кажется, у меня был другой вариант названия, но я совсем замотался, и ученики назвали школу без меня.

Он изобразил примиряющую улыбку, но Бестия на нее не ответила, а Витязь ответить не мог по определению.