Немецкая классическая философия – один из теоретических источников марксизма - [3]
Невыгодное географическое положение германских государств (их отдаленность от Атлантического океана, ставшего в это время главным путем мировой торговли), многочисленные войны, в которые вовлекались немецкие государства, в особенности Тридцатилетняя война, опустошившая Германию, – все это еще более замедляло развитие капиталистического уклада в недрах феодального строя. «Никто, – говорит Энгельс об этом периоде германской истории, – не чувствовал себя хорошо. Ремесло, торговля, промышленность и земледелие были доведены до самых ничтожных размеров. Крестьяне, торговцы и ремесленники испытывали двойной гнет: кровожадного правительства и плохого состояния торговли. Дворянство и князья находили, что их доходы, несмотря на то, что они все выжимали из своих подчиненных, не должны были отставать от их растущих расходов. Все было скверно, и в стране господствовало общее недовольство. Не было образования, средств воздействия на умы масс, свободы печати, общественного мнения, не было сколько-нибудь значительной торговли с другими странами; везде только мерзость и эгоизм – весь народ был проникнут низким, раболепным, гнусным торгашеским духом. Все прогнило, колебалось, готово было рухнуть, и нельзя было даже надеяться на благотворную перемену, потому что в народе не было такой силы, которая могла бы смести разлагающиеся трупы отживших учреждений»[3].
Главным препятствием на пути капиталистического развития Германии была ее экономическая и политическая раздробленность. Как говорил один из немецких экономистов первой половины XIX века, многочисленные таможенные границы парализовали внутренние сношения различных частей Германии подобно тому, как веревки, перетягивающие живое тело, препятствуют кровообращению.
Французская буржуазная революция точно молния, употребляя выражение Энгельса, ударила по Германии. Часть немецких государств, граничивших с Францией, непосредственно испытала на себе освободительное влияние французской революции. Известно, что реакционные правительства, затеявшие войну против революционной Франции, потерпели поражение. Территория Германии стала ареной военных действий. «Французские революционные войска, – говорит Энгельс, – толпами прогоняли дворян, епископов и мелких князей…»[4]. В ходе этой войны королей-крепостников против республиканской Франции наглядно обнаружилась не только военная, но также экономическая и политическая слабость Германии. Эти войны нанесли сокрушительный удар немецкому феодализму и абсолютизму. Количество германских государств было сведено к нескольким десяткам, в ряде этих государств было введено буржуазно-демократическое законодательство. Необходимость буржуазных преобразований для преодоления отсталости Германии становилась все более очевидной.
Известно, что немецкие буржуазные деятели восторженно встретили начало французской революции 1789 года.
Маркс характеризовал философию одного из представителей немецкой классической философии И. Канта, как немецкую теорию французской революции. Это указание Маркса полно глубочайшего смысла. Однако в дальнейшем, когда события привели к якобинской диктатуре, к революционному террору и поражению германских государств в войне с революционной Францией, те же буржуазные деятели стали ожесточенными противниками революции и радикальных буржуазно-демократических преобразований. Немецкая буржуазия, развивавшаяся на базе ремесленного и мануфактурного производства (крупных капиталистов в Германии почти не было в конце XVIII – начале XIX века) была, в определенной мере, связана с теми феодальными порядками, которые господствовали в Германии. Она выполняла заказы многочисленных княжеских дворов, заказы аристократов, обслуживала размещавшиеся в мелких городах военные гарнизоны, государственную администрацию. При весьма слабом развитии внутреннего рынка и крайне ограниченных возможностях торговли на внешнем рынке представители господствующих сословий и многочисленные чиновники многочисленных немецких государств оказывались обычно главными покупателями, с которыми, во всяком случае на первых порах, и было связано развитие немецкой буржуазии в каждом из этих незначительных немецких государств.
Немецкая буржуазия, не составлявшая вследствие раздробленности страны единого целого, была слабой, трусливой. Она готова была удовлетвориться теми половинчатыми реформами, которые начали осуществляться наиболее дальновидными представителями господствующих сословий. Так, в Пруссии была введена сравнительно либеральная организация муниципалитетов, крестьянам разрешили выкупать феодальные повинности, личная зависимость крестьян от помещиков формально была упразднена. Правда, все эти реформы, встретившие сопротивление реакции, вскоре фактически сошли на нет. Однако немецкая буржуазия по-прежнему возлагала свои надежды частью на стихийный ход событий, объективно подталкивавший капиталистическое развитие и национальное объединение Германии, частью на инициативу «верхов», которые не могли не считаться с развитием буржуазной экономики, с растущей экономической мощью буржуазии. Необходимо, писал, например, один из представителей немецкой классической философии, И.Г. Фихте, оживить индустрию, улучшить сельское хозяйство, мануфактуру, фабрики, поощрять производство машин, открытия, изобретения, механизировать труд и оказывать всемерное содействие развитию естествознания. Однако, если французские материалисты XVIII века проповедовали революционное отрицание старого, то немецкие буржуазные идеологи конца XVIII – начала XIX века считали своим идеалом компромисс между новым и старым, постепенное изменение старых порядков, их обновление, «образумливание». Признавая необходимость коренных социально-экономических преобразований, немецкие буржуазные философы выступали против революционных путей их осуществления. Они доказывали, что не надо препятствовать развитию нового, но нет и необходимости «искусственно» ускорять этот процесс.
В этой книге, вышедшей первым изданием в 1960 г и переведенной на ряд иностранных языков сжато изложены важнейшие этапы и течения мировой философии с самых древних времен до наших дней. При подготовке второго издания «Краткого очерка» авторы его — специалисты по различным разделам истории философии — дополнили книгу новыми данными, улучшили изложение материала, устранили имевшиеся в первом издании неточности и ошибки.«Краткий очерк» завоевал популярность у студентов и преподавателей, пользующихся им как учебным пособием.http://fb2.traumlibrary.net.
Основное содержание Размышлений составляет разработанная автором теория историко-философского процесса, метафилософия, отправным положением которой является осмысление того факта, что философия всегда существовала (и продолжает существовать) как неопределенное множество существенно разных учений, которые противостоят друг другу, что подлежит позитивно оценивать как постоянное умножение идейного богатства философии. Негативистской оценке многоликости философии противопоставляется и в высшей степени положительная оценка.
Стоицизм, самая влиятельная философская школа в Римской империи, предлагает действенные способы укрепить характер перед вызовами современных реалий. Сенека, которого считают самым талантливым и гуманным автором в истории стоицизма, учит нас необходимости свободы и цели в жизни. Его самый объемный труд, более сотни «Нравственных писем к Луцилию», адресованных близкому другу, рассказывает о том, как научиться утраченному искусству дружбы и осознать истинную ее природу, как преодолеть гнев, как встречать горе, как превратить неудачи в возможности для развития, как жить в обществе, как быть искренним, как жить, не боясь смерти, как полной грудью ощущать любовь и благодарность и как обрести свободу, спокойствие и радость. В этой книге, права на перевод которой купили 14 стран, философ Дэвид Фиделер анализирует классические работы Сенеки, объясняя его идеи, но не упрощая их.
Какую форму может принять радикальная политика в то время, когда заброшены революционные проекты прошлого? В свете недавних восстаний против неолиберального капиталистического строя, Сол Ньюман утверждает, сейчас наш современный политический горизонт формирует пост анархизм. В этой книге Ньюман развивает оригинальную политическую теорию антиавторитарной политики, которая начинается, а не заканчивается анархией. Опираясь на ряд неортодоксальных мыслителей, включая Штирнера и Фуко, автор не только исследует текущие условия для радикальной политической мысли и действий, но и предлагает новые формы политики в стремлении к автономной жизни. По мере того, как обнажается нигилизм и пустота политического и экономического порядка, постанархизм предлагает нам подлинный освободительный потенциал.
Жизнь — это миф между прошлым мифом и будущим. Внутри мифа существует не только человек, но и окружающие его вещи, а также планеты, звезды, галактики и вся вселенная. Все мы находимся во вселенском мифе, созданным творцом. Человек благодаря своему разуму и воображению может творить собственные мифы, но многие из них плохо сочетаются с вселенским мифом. Дисгармоничными мифами насыщено все информационное пространство вокруг современного человека, в результате у людей накапливается множество проблем.
Целью данного учебного пособия является знакомство магистрантов и аспирантов, обучающихся по специальностям «политология» и «международные отношения», с основными течениями мировой политической мысли в эпоху позднего Модерна (Современности). Основное внимание уделяется онтологическим, эпистемологическим и методологическим основаниям анализа современных международных и внутриполитических процессов. Особенностью курса является сочетание изложения важнейших политических теорий через взгляды представителей наиболее влиятельных школ и течений политической мысли с обучением их практическому использованию в политическом анализе, а также интерпретации «знаковых» текстов. Для магистрантов и аспирантов, обучающихся по направлению «Международные отношения», а также для всех, кто интересуется различными аспектами международных отношений и мировой политикой и приступает к их изучению.
Люди странные? О да!А кто не согласен, пусть попробует объяснить что мы из себя представляем инопланетянам.
Основой этой книги является систематическая трактовка исторического перехода Запада от монархии к демократии. Ревизионистская по характеру, она описывает, почему монархия меньшее зло, чем демократия, но при этом находит недостатки в обоих. Ее методология аксиомативно-дедуктивная, она позволяет писателю выводить экономические и социологические теоремы, а затем применять их для интерпретации исторических событий. Неотразимая глава о временных предпочтениях объясняет процесс цивилизации как результат снижающихся ставок временного предпочтения и постройки структуры капитала, и объясняет, как взаимодействия между людьми могут снизить ставку временных предпочтений, проводя параллели с Рикардианским Законом об образовании связей. Сфокусировавшись на этом, автор интерпретирует разные исторические феномены, такие как рост уровня преступности, деградация стандартов морали и рост сверхгосударства.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.