Немцы в России. Мятежный род Баллодов между немцами, евреями и русскими - [101]
В заключении книги Джеймс Скотт пишет слова, которые вполне можно было бы отнести к судьбе Карла Баллода:
«Великие высокомодернистские исторические эпизоды, исследованием которых мы занимались, следует рассматривать как трагедии, по крайней мере, в двух отношениях. Во-первых, интеллектуалы-мечтатели, а также планировщики, исполнявшие их волю, были повинны в гордости – в упущении того факта, что они, смертные, действуют, как если бы они были божествами. Во-вторых, их действия, далекие от циничного захвата власти и богатства, были одушевлены подлинным желанием улучшить условия человеческого существования – в том и состоял их фатальный изъян… В результате множество политических трагедий двадцатого столетия прошло под лозунгами исторического прогресса, освобождения и реформирования».
Подведем итоги исследований Джеймса Скотта. По его мнению, в основе неудачных высокомодернистских проектов лежат четыре соображения:
1) административное рвение, стремящееся привести в порядок природу и общество;
2) чрезмерная мускулистая версия веры в научно-технический прогресс;
3) авторитарное государство, которое желает и способно использовать всю свою власть, чтобы воплотить в жизнь высоко-модернистские проекты;
4) обессиленное гражданское общество, неспособное сопротивляться этим планам.
Почему же провалились проекты XX века? Если кратко, то: разработанный и спланированный социальный порядок схематичен, он всегда игнорирует существенные черты любой реальности. Иллюстрация к этому – забастовка типа «соблюдай правила»: любой процесс производства зависит от неформальных методов, которые никогда не могут быть кодифицированы.
Монетаристы охотно цитируют пессимистические выводы Джеймса Скотта о невозможности, мол, обустроить общественную жизнь глобальными усилиями государства, но упускают одно едкое замечание в свой же адрес, что приведено в самом конце введения к книге. Вот оно:
«Мои претензии к государству определенного вида вовсе не означают, что я ратую за политически неангажированное рыночное регулирование, как это делают Фридрих Хайек и Милтон Фридман. Мы увидим, что выводы, которые можно сделать из неудач модернистских проектов социальной инженерии, применимы к стандартизации, диктуемой рынком, в той же мере, что и к бюрократической гомогенизации».
Это замечание является страшным, если вдуматься. Что будет с миром, будь «благими намерениями» монетаристов создано мировое правительство, как сейчас намечается. Когда деньги станут главным мерилом любых начинаний. Похоже, что жизнь подавляющего большинства населения в мире станет только хуже. В 1950 году 2/3 населения Земли проживало в слаборазвитых странах, а в 2000 году – более 4/5. К середине XXI века там может оказаться 9/10. Куда дальше?
Последние цифры нами взяты из трудов Линдона Ларуша (род. 1922), ярчайшего борца против глобализации. Познакомимся с его экономическим учением под названием «физическая экономика» и увидим, что идеи Линдона Ларуша весьма созвучны «Государству будущего» Карла Баллода. Физическая экономика Л. Ларуша родилась в бескомпромиссной борьбе против всех разновидностей экономического либерализма, начиная с Адама Смита и кончая Милтоном Фридманом. Монетаристская идея в экономике основывается на принципе, будто экономическая наука является «наукой о том, как стать богатым», пишет Л. Ларуш. Она не просто игнорирует главную цель экономического развития – рост производства, а практически не делает различия между производительной и спекулятивной экономической активностью: дескать, и та и другая измеряются в денежных единицах[174].
Ключевой величиной, характеризующей человеческую деятельность, по Л. Ларушу, является соотношение между физическим объемом содержимого рыночной корзины на душу населения и количеством трудовых лет, необходимых для производства этой рыночной корзины. Таким образом, понятие рыночной корзины потребления занимает одно из центральных мест в физической экономике Ларуша. Игнорирование принципов физической экономики на практике ведет к тому, что реформаторы, вставшие на позиции монетаризма, по сути, берутся за «лечение» не самой экономики, а денег, т. е. системы, обслуживающей экономику. А воспевание денег как цели и смысла жизни людей ведет к коррупции верхов, гангстерству мафиозных структур, разгулу криминально-уголовных элементов и другим порокам.
Подмена цели методами и привела к провозглашению псевдоцели: научиться добывать деньги, овладеть искусством обогащения. Усилиями мировых финансовых воротил в течение последних десятилетий удалось отделить финансовые манипуляции от настоящей, производительной экономики. Соотношение между этими двумя сферами стало совершенно абсурдным: 97 % мировой экономики «обращается» в чисто финансовой сфере и лишь 3 % (или меньше) связано с производством. По предложению Л. Ларуша, экономический же рост должен стимулироваться через научно-технологическое обучение на основе познания подтвержденных открытий универсальных физических принципов. Отсюда проистекают три основополагающих принципа экономической политики:
