Неловкая поступь смерти - [54]

– Тем паче.

– Много ты в этом понимаешь! Я вот, когда в школе экзамены сдавал, всегда ходил в одних и тех же носках, – гордо заявил Шура.

– Так вот почему они у тебя стояли, – рассмеялась Мирослава.

– Ничего не стояли, – обиделся Шура, – я в них только на экзамены ходил. А когда возвращался из школы, сразу же их снимал и надевал другие.

– Ага. А в институте ты уже не придерживался этой приметы.

– Откуда ты знаешь?

– До красного диплома не дотянул, – отозвалась она с иронией.

– Подумаешь, одна четвёрка, – фыркнул Наполеонов и тут же пошёл в атаку: – и вообще хватит измываться надо мной с утра пораньше. У меня, между прочим, работы непочатый край!

– Ладно уж, иди, работай, – смиловалась Мирослава, открыла шкаф и достала оттуда шоколад «Бабаевский». – На, – протянула она шоколадку Шуре, – с миндалём.

Тот молниеносно выбросил руку и не успел Морис моргнуть глазом, как шоколад из рук Мирославы переместился к Шуре.

– А где спасибо? – спросила Волгина.

– Я её принял как компенсацию за твои придирки, – и он быстро вышмыгнул из кухни. А вскоре детективы уже услышали звук его выезжающей с участка «Лады Калины».

– Зря вы его цепляете, – тихо проговорил Морис.

– О! – улыбнулась она. – Защитничек сыскался.

– Нет, правда. Ведь работа у него не сахар.

– У нас тоже, – напомнила она.

– Но мы хотя бы можем выбирать, браться или нет за то или иное дело, а у Шуры права выбора нет.

– Угу. Но если ты напряжёшь память, то вспомнишь, что мы практически никому не отказываем в помощи.

– И всё-таки.

– Ладно, – сказала она, – не будем спорить. Лучше скажи, осталась ли в доме хоть какая-то еда после отъезда Шуры.

– А то вы не чуете? – улыбнулся Морис.

– Чуять-то я чую, но опасаюсь, вдруг от еды остался только запах.

Они оба рассмеялись, и Морис поставил на стол тарелку с горкой котлет и снял с них салфетку.

– Удивляюсь я тебе, Морис, – сказала Мирослава.

Он вопросительно посмотрел на неё. И она ответила на его безмолвный вопрос:

– Когда ты всё успеваешь!

– Котлеты я сделал вчера вечером, отправил их в морозилку, а сегодня утром только пожарил их.

– Тогда я тобой ещё и восхищаюсь, – проговорила она уже с полным ртом.

«Лучше бы сказала – люблю», – подумал Морис и тоже принялся за завтрак.

Глава 22

Наполеонов прямо с утра разослал оперативников прочёсывать двор и окрестности на предмет выявления хоть кого-то, кто мог видеть Горбункову выходящей из дома или возвращающейся домой в тот роковой вечер.

То, что принесли они ему в клюве ближе к вечеру, нельзя было назвать большой удачей. Но всё-таки.

Сосед, проживающий на втором этаже соседнего подъезда, сообщил, что он спать лёг рано, так как после приезда с дачи у него невыносимо разболелась спина. Жена приклеила ему перцовый пластырь, и он уснул. Но потом внезапно проснулся от кошачьего крика.

– Ведь и не сезон сейчас, не март месяц на дворе, – втолковывал мужчина оперативнику, – а эти бродяги.

– Какие бродяги? – не сразу сориентировался полицейский.

– Ну, коты бездомные!

– Ах да.

– Так вот, они затеяли драку и так орали! Хоть святых выноси! Я, значит, пошёл на кухню, набрал в банку холодной воды – и на балкон!

– А зачем вода?

– Послушайте, – рассердился мужчина, – вода, чтобы котов полить!

– Но они же не цветы.

– Вот поэтому они и не любят, когда их поливают водой! И вообще не перебивайте меня! Я и сам собьюсь.

Оперативник был молодым и смешливым. Он представил, как мужчина поливает котов и они увеличиваются в размерах, как тыквы на грядке. И он невольно улыбнулся.

А сосед поправил очки, сползающие с переносицы, сердито посмотрел на него и продолжил:

– Теперь к вашему вопросу, я был без очков и в темноте не видел лица интересующей вас Горбунковой. Но всё-таки я её видел!

– То есть? – удивился оперативник.

– Она как раз подходила к своему подъеду.

– Если вы были без очков, то как же вы узнали её? На Горбункову упал свет от фонаря? – попытался уточнить оперативник.

– От какого ещё фонаря?! Нет там фонаря! Есть незначительные отсветы от рекламы соседнего магазина. Но на Горбунковой был светлый костюм, и я определил её по силуэту!

– Погодите, погодите, она что, была без плаща, без куртки?

– Без. Наверное, выходила выбросить мусор и поэтому ничего не надела. Ещё я заметил, что она слегка прихрамывала.

– Значит, прихрамывала, – хмыкнул оперативник, – я, конечно, дико извиняюсь, но не могу представить, как в темноте можно распознать личность женщины по силуэту.

– Это потому, что вы ещё зелёный! – совсем осерчал сосед. – Посылают разговаривать с солидными людьми бог знает кого!

– Извините, я не хотел вас обидеть. Но…

– Не запряг ещё! – рубанул мужчина воздух ребром ладони. И добавил: – Я всю жизнь закройщиком проработал в ателье. И мне раз плюнуть определить личность знакомого человека по силуэту.

– Ах вот оно что, – проговорил оперативник, хотя до конца так и не поверил в то, что сосед опознал Горбункову в темноте по силуэту.

– А теперь уходите, – велел ему мужчина, – больше я вам ничего не скажу.

Уже спускаясь по лестнице, оперативник слышал, как мужчина продолжает ругать его за закрытой дверью. И, кажется, рассказывает о его «остолопости» жене. Хмыкнув ещё разок, полицейский выбежал из подъезда.