Неловкая поступь смерти - [55]

Дмитрий Славин тем временем обходил квартиры в доме напротив. Особенно его интересовали влюблённые парочки, собачники и пожилые люди, страдающие от бессонницы.

Влюблённых в доме не оказалось или они решили затаиться и не сообщать полиции о своих полночных свиданиях. Собачники были, даже двое, но ни один из них не видел в тот поздний вечер Горбункову.

– Но как же так, – попытался оживить их память оперативник, – вы же гуляли во дворе со своими питомцами.

– Да в том-то и дело, – ответил ему один из них, – гулять-то мы гуляли, но не во дворе.

– А где же? – изумился Славин.

– На специальной площадке. Она в квартале отсюда, и её выделили нам совсем недавно. Во дворе же гулять нам не разрешают жильцы.

– Почему?

– Как почему? Из-за детишек своих. А одна старуха орёт, что мы её котам всю нервную систему своим гавканьем испортили, хотя сама она гавкает гораздо больше, чем наши собаки. И ещё дворники жалуются на экскременты.

– Так вы бы, как в Европе, с пакетами и совочками.

– Мы не против, но дело в том, что набедокурят бездомные собаки, а жильцы всё сваливают на наших.

– И потом, – сказал один из собачников, – нам и самим на площадке выгуливать питомцев удобнее. Площадка огорожена, можно без опаски спускать собак с поводка и позволять им резвиться без намордника.

– А разве они не могут убежать через вход на площадку на улицу?

– Не могут. Там калитка, которую закрывает каждый входящий и выходящий.

– А когда вы шли на площадку и возвращались обратно, никого не встретили во дворе?

– Кого-то встретили, но не Горбункову.

– Кого именно?

Собачники подумали и назвали двоих. Славин записал их фамилии и адреса. Но и разговор с этими людьми ничего не дал. Один из них сообщил, что ему позвонила жена брата и попросила срочно приехать, так как муж в командировке, а сын до сих пор не вернулся домой. Она уже обзвонила все больницы и морги.

– А что же она не позвонила ему на сотовый? – спросил Славин.

– Звонила, но абонент был недоступен. Я еле успел на последний автобус. Приехал, а снохе совсем плохо. Вызвал «Скорую». Когда врачи её откачали, стал обзванивать его одноклассников. Но от них долгое время ничего не удавалось добиться. Наконец я сказал одной девочке, что мать племянника умирает. Тогда только она призналась мне, что он встречается со взрослой женщиной и даже назвала адрес. Но просила её не выдавать. Я взял такси и помчался по этому адресу. Мне долго не открывали дверь. Я стал орать, что выломаю её к чёртовой матери. Выскочили соседи. Они-то и сообщили мне, что квартира эта сдаётся какой-то тётке, и они время от времени видят её с каким-то молокососом. Я догадался, что это и есть мой племянник. Выложил всё соседям. Терять-то мне уже было нечего. Одна сердобольная старушка вызвала по телефону хозяйку квартиры. На моё счастье, она жила в соседнем доме. Открыла она квартиру своими ключами. И что вы думаете? – спросил он оперативника.

– Голубки были там…

– Точно! Они даже из постели не вылезли. Я так разозлился, что вытащил оттуда за вихры племянника и так его отходил, что он теперь век этого не забудет.

– И что же, он стерпел?

– Как миленький, – сердито хмыкнул мужчина, – на коленях умолял меня ничего не говорить отцу и матери.

– И вы не сказали?

Мужчина покачал головой.

– Не сказал, но предупредил племяша, что ещё один такой загул, и всё станет известно не только его родителям, но и мужу его пассии.

– А она что же, замужем?

– В том-то и дело!

– Серьёзный расклад, – сказал Славин, – надеюсь, ваш племянник одумается.

– Я тоже на это надеюсь. Матери он сказал, что на него напали на улице и избили его.

– А следы?

– Так я же постарался, – хмыкнул дядя загулявшего парня.

– Теперь понятно.

Мужчины пожали друг другу руки и разошлись.

Славин отправился на переговоры с женщиной, которая встретилась собачникам в тот вечер. Она, по их словам, откуда-то возвращалась.

Марина Ивановна Валькович, проживающая в третьем подъезде того же дома, где и Горбункова, очень удивилась, когда, открыв дверь, увидела на пороге незнакомого мужчину. Славин смотрел на женщину и улыбался. Руки Марины Ивановны носили на себе следы наскоро вытертого тряпкой теста. А нос был в муке.

– Извините, – опомнился Дмитрий и развернул перед ней удостоверение.

– Вы из полиции? – спросила она. – А что случилось?

– Ничего, просто мне нужно задать вам пару вопросов.

– Что ж, заходите, – она посторонилась, пропуская его в прихожую, и добавила: – Если не возражаете, поговорим на кухне, у меня там тесто подошло.

– Я догадался, – улыбнулся Славин.

Когда они проходили мимо зеркала в прихожей, Марина Ивановна ойкнула и стала тереть краем фартука нос. – Теперь я поняла, почему вы улыбались, – смущённо проговорила она.

– Я улыбался вовсе не поэтому, – слукавил оперативник.

– А почему?

– Потому что увидел симпатичную женщину.

– Ну вот, – засмеялась Валькович, – получается, что я сама на комплимент напросилась.

На кухне на столе уже были раскатаны кружочки для пирожков, и женщина быстро начала заполнять их начинкой.

– Вы спрашивайте, – предложила она, – у меня голова, язык и руки работают одновременно.

Славин снова невольно улыбнулся и спросил: